Тень «Пересмешника» - Артём Март

Замкомвзвода словно бы очнулся ото сна.

— Выпинывай его! Выпинывай его наружу! — закричал он.

Волков с Глебовым судорожно принялись пихать собаку вон из БТР.

Когда у них это получилось, могучий пес рухнул за борт, отряхнулся и в полном шоке уставился на отходящую от него машину. Смотрел он недолго. Почти сразу, преисполненный собственного достоинства, пес посеменил куда-то вдоль стада.

— Давайте заново, — сказал я.

Глебов с Волковым почти синхронно кивнули. Уставились в люк.

— Вон! Вон ту давай! Черт! Внутри свет, ничерта не вижу! — сказал Волков.

— Это хоть не собака? — опасливо осведомился Глебов.

— Да вроде нет! Хватай!

Они схватили. Потом втянули в машину мекающую, бьющую копытцами по борту овцу. Немедленно ее успокоили.

— Все! — крикнул Муха мехводу. — Забрали! Газу! Газу давай!

— Еще не прошли отару!

— Газу!

Махоркин прибавил газу. БТР медленно прорезал реку разбегающихся перед его носом овец. Миновал ее и поехал дальше.

Радостный Волков выглянул сквозь крышу, чтобы посмотреть на старика.

— Глядите! Заметил! Заметил, что мы умыкнули овцу! Бежит! — крикнул Волков.

— Останавливай, — рассмеялся я, доставая из кармана помятую бумажку.

— Чего? — удивился Волков. — Зачем?

— Прекратить движение! — закричал Муха.

Махоркин затормозил.

Я, закончив писать нехитрые словечки на бумажке, полез вверх, на броню. Когда выбрался, увидел, как старик, размахивая кривой палкой, очень медленным, неловким шагом пустился в погоню.

Я встал, отряхнулся. Потом спрыгнул с машины и пошел ему навстречу.

— Ты чего! Разбойник! Вор! — кричал дед, запыхавшись, — верни овцу! Видел я, как вы ее забрали! Видел и…

Старик замолчал, когда я приблизился и протянул ему мятую бумажку.

В глазах старого пастуха теперь не было ни превосходства, ни ехидства. Только недоумение.

— Это чего? — спросил он.

— От имени советской армии выражаю вам благодарность за помощь. Вот, возьмите.

Старик взял бумажку. Повторил:

— Это чего?

— Квитанция. Ничего мы не украли. Все уплачено как полагается, — пожал я плечами. — Ну, бывайте.

С этими словами я обернулся и пошел обратно к БТРу, оставив ошарашенного деда на дороге.

Не знаю, смог ли дед прочесть, что было написано в моей записке. Но, признаться, читать там было особо нечего.

Помятая бумажка содержала в себе следующие слова:

Квитанция № 1

Дата — 27 августа 1981 года.

От гр-на Мухамада (Пастух) в пользу СССР получено:

Овца: 1 (одна) шт.

Оплачено:

Терпение: 1000 (одна тысяча) единиц.

Урок гостеприимства: 1 (один) шт.

Претензий не имею.

Какое-то время мы ехали без происшествий. За бортом уже совсем стемнело.

— Ну что там, товарищ старший лейтенант? — спросил Волков, поглаживая стреноженную овцу, — не отвечают?

— Не отвечают, — нахмурившись, Муха оторвал гарнитуру от уха, — помехи какие-то.

Он глянул на часы. Добавил:

— Хотя мы уже час как вошли в радиус. Связь уже должна наладиться. Да только помехи какие-то.

— Дайте послушать, — сказал я.

Муха передал мне рацию. Я прислушался к эфиру. Лишь шум статики был мне ответом.

— Может, глушат? — сосредоточенно спросил Муха.

— Может, глушат, — ответил я, возвращая ему гарнитуру.

— «Ветер два»! Говорит «Ветер один» На связь! — снова попытался Муха. Потом прислушался.

Вдруг его лицо вытянулось. Он улыбнулся.

— Вроде вышли. Но связь не к черту. Ниче не слышно, но что-то говорят. «Ветер два», это «Ветер один», не слышу вас! Повторите, не слышу вас!

Муха снова прислушался.

— Фуф… — выдохнул Волков, — я уж думал, что у них чего случилось…

Муха остановил Волкова жестом. Потом вдруг нахмурился. Глянул на меня.

— Слышу чужую речь, — сказал он. — Говорят не по-русски.

Глава 20

— На Дари? — спросил напрягшийся Волков.

Муха ничего ему не ответил, только сильнее прислушался, заткнув свободное ухо, чтобы оградиться от шума двигателей.

Все молчали. Ждали, что скажет Муха.

— По-английски говорят, — с изумлением протянул старлей. — Че за черт? Поймали какой-то посторонний сигнал, что ли? Или мож я уже того… Ку-ку…

— Дайте-ка… — протянул я руку.

Муха медленно передал мне гарнитуру. Я прислушался.

И действительно, сквозь статику и шум помех я услышал приглушенные, едва слышимые разговоры на английском языке.

Да только сквозь тихие иностранные голоса я услышал еще кое-что — далекое бубнение на русском и даже смех.

Тогда, недолго думая, я крикнул в микрофон первое, что пришло мне в голову:

— Рота, подъем!

Признаться, на особый результат я не рассчитывал, даже скорее крикнул на удачу. И тем не менее эффект оказался немедленным. Практически тут же на том конце началось зверское копошение. Что-то бухнуло, что-то грохнуло. Послышались шёпотки, а потом и голоса:

— Ой, мамочки… Я ж на «ЗЧ» перевел…

— Да ничерта не перевел ты… Вон! Гляди!

— Сука…

— «Ветер два», что у вас за безобразие в эфире? — строго сказал я, добавив в голос офицерского тона.

— «Ветер один», это «Ветер два». Ждали, когда выйдете на связь. За время несения службы чрезвычайных ситуаций не было. Как слышно? Прием.

— Вышли? — спросил Волков несколько удивленно.

Муха нахмурился. Проговорил мне:

— Че у них за черт творится?

— «Ветер два», — продолжил я, — что за посторонний шум в эфире? Что за голоса? Повторяю: слышу посторонний шум в эфире. Прием.

Несколько мгновений в гарнитуре было тихо. Потом с «Ландыша» наконец вышли на связь:

— У нас все чисто, «Ветер один». Никаких посторонних голосов. Возможно, помехи, или сигнал чужой поймали. Прием.

Голос звучал неуверенно. Тот, кто болтал сейчас со мной по связи, явно сконфузился.

Я передал гарнитуру Мухе.

— Че-то они там учудили, — сказал я с ухмылкой.

— Вот гавнюки… — зло протянул Муха.

Потом он принялся ругать связиста, требовать прекратить безобразие и доложить обстановку. Предупредил, что мы возвращаемся на «Ландыш».

— Ну не отвертятся, — сказал Муха мрачно, — ей-бо не отвертятся. Сейчас вернусь, такой им разнос устрою, что мало не покажется.

Когда мы вернулись на «Ландыш», уже стемнело. Бойцы на точке несли службу спокойно. За эти несколько дней никаких серьезных происшествий не произошло.

Зато явно случился какой-то цирк. И Муха первым делом попытался в этом цирке разобраться.

Когда машина остановилась у одной из землянок, старлей немедленно спрыгнул с брони и