Шеф с системой. Рецепт победы - Тимофей Афаэль

— У нас есть еще один свидетель, — сказал князь. — Тот, кто помогал тебе в этом преступлении.

По знаку Степана Игнатьевича дверь открылась, и в зал ввели Демьяна. Лекарь выглядел сломленным и испуганным.

— Демьян, — приказал князь, — повтори перед всеми то, что рассказывал утром.

Лекарь упал на колени:

— Воевода Всеволод заставил меня помогать ему в ослаблении Ярослава! — закричал он. — А потом заставлял говорить, что князь просто стареет и его недуг влияние возраста!

— Лжец! — рявкнул Всеволод. — Ты сам предлагал отравить князя!

— Нет! — зарыдал Демьян. — Это была ваша идея! Вы сказали, что князь должен ослабнуть и передать власть молодым!

Теперь все взгляды были устремлены на Всеволода. Доказательства были неопровержимы.

— Всеволод, — сказал князь голосом, полным боли и гнева, — ты мой родной брат. Мы росли вместе, сражались вместе, делили горе и радость. За что ты пытался меня убить?

— Я не хотел убивать! — воскликнул Всеволод. — Я хотел только…

— Только что? — холодно спросил Святозар.

— Только чтобы ты передал власть тем, кто моложе и сильнее! Род нуждается в переменах!

— Значит, ты действительно признаешься в отравлении? — уточнил Степан Игнатьевич.

Всеволод понял, что проговорился. Он опустил голову:

— Я действовал во благо рода.

— Во благо рода? — взорвался Ярослав. — Ты травил собственного брата!

— Хватит, — строго сказал князь. — Всеволод, именем княжеской власти я объявляю тебя арестованным по обвинению в измене и попытке моего убийства.

Он кивнул к двери, и в зал вошли Борислав с гвардейцами.

— Всеволод Соколов, — официально произнес Борислав, — ты предатель. Увести.

Всеволод не сопротивлялся. Он лишь посмотрел на брата с выражением, в котором смешались раскаяние и злоба:

— Ты пожалеешь об этом, Святозар. Перемены все равно придут.

— Возможно, — ответил князь. — Но не твоими руками и не через предательство.

Стражники надели на Всеволода кандалы и повели к выходу. У двери он обернулся:

— Братец, ты думаешь, что победил? Это только начало.

— Уводите его, — приказал князь.

Когда за предателем закрылась дверь, в зале повисла тяжелая тишина. Все присутствующие были потрясены увиденным и услышанным.

— Судари, — сказал наконец Святозар, — то, что вы сегодня видели, должно остаться между нами до общего суда. Не хочу, чтобы в роду начались слухи и разброд.

— Конечно, князь, — кивнул Ратибор. — Но что теперь будет?

— Теперь мы выясним, кто еще участвовал в заговоре. Кто отправлял врагу сведения о наших дозорах. Из-за кого погибло столько ни в чем неповинных людей, — ответил Степан Игнатьевич. — И накажем всех виновных.

Князь снова сел в кресло. Внутренний враг был повержен, но все понимали — это лишь первая победа в большой войне.

— Слова Всеволода перед уходом, — задумчиво сказал я, — звучали как угроза.

— Да, — согласился князь. — Значит, у него действительно есть союзники и наша охота еще не закончена.

Глава 16

Подземелье крепости встретило Степана сыростью и холодом. Каменные стены, покрытые капельками влаги, мрачно поблескивали в свете факелов. Всеволод сидел на деревянной скамье в углу камеры, закованный в кандалы. За прошедшие сутки он явно не спал — глаза покраснели, но взгляд оставался острым и злым.

— Воевода, — сказал Степан Игнатьевич, входя в камеру и присаживаясь на стул напротив. — Надеюсь, ночь прошла с пользой? Успел подумать?

Всеволод медленно поднял голову. В его глазах не было раскаяния, лишь усталая ярость. Он криво усмехнулся.

— Подумать о чем, Степан? О том, как мой собственный племянник вонзил мне нож в спину?

— Я бы советовал подумать о другом, — спокойно ответил управляющий, сцепив пальцы. — О том, почему твой гениальный план, который ты вынашивал, рассыпался в прах за несколько недель. Честно говоря, я всегда считал тебя более искусным игроком.

В глазах Всеволода вспыхнул огонь. Удар пришелся по самому больному — по его интеллекту.

— Мой план был безупречен! — прошипел он, перестав юлить. — И он бы сработал, если бы не ваше колдовство!

— Колдовство? — Степан Игнатьевич удивленно приподнял бровь. — Не льсти себе, Всеволод. Ты проиграл не колдовству, а собственной недальновидности. Начнем с простого. Твой главный инструмент в заговоре против Ярослава… Демьян. Серьезно?

Всеволод сжал кулаки.

— Демьян был идеальным исполнителем…

— Он был старым, завистливым павлином, который готов был продать душу, лишь бы вернуть себе блеск в хвосте, — прервал его Степан. — Любой ребенок в этой крепости знает, что Демьян сломается от одного строгого взгляда. И ты доверил такому человеку самую тонкую часть своей игры.

— Если бы не повар… если бы не этот выскочка Алексей, Демьян бы справился! — взревел Всеволод. — Откуда я мог знать, что какой-то знахарь из грязи окажется настолько…

— А вот в этом и разница между нами, — сказал Степан Игнатьевич, наклоняясь вперед. Его голос стал тихим и ядовитым. — Да, повар стал новой, непредвиденной фигурой на доске, но хороший игрок использует новые фигуры, а плохой — жалуется, что они портят ему партию. Ты, Всеволод, оказался плохим игроком. Я эту фигуру заметил, оценил и использовал, чтобы тебя уничтожить. А ты… ты просто споткнулся о нее.

Всеволод молчал, но по его лицу было видно — слова управляющего попадают в цель.

— Скажи, Всеволод, — продолжил Степан, его голос был тихим, почти вкрадчивым, — а ты действительно считал, что все так просто? Что можно вести игру против всего рода и никто не заметит?

— Мой план был безупречен, — упрямо ответил Всеволод. — Годы… и никто ничего не заподозрил. Если бы не этот твой повар-колдун…

— Опять повар? — Степан Игнатьевич устало вздохнул, словно разочарованный учитель, слушающий нерадивого ученика. — Ты проиграл не потому, что на доске появилась новая фигура, а потому что не сумел просчитать ее ходы. Твой план был полон дыр, как решето.

Всеволод поднялся со скамьи, насколько позволяли кандалы. Его глаза горели яростью.

— Хватит! К чему этот разбор? Пришел поглумиться над пленником? Насладиться победой?

— Я пришел понять, с кем имею дело, — спокойно ответил управляющий, не сводя с него