Время разбрасывать камни, и время собирать их - Юрий Артемьев

снова скрылся в комнате, словно ему было абсолютно всё равно, кто пришёл, зачем пришёл… Вспомнив, что прямо перед приходом Карпина брат что-то нашёл. Похоже, что именно сейчас он прячет находку от посторонних глаз.

Сергей проследовал на кухню, ну а я вслед за ним. И началось. Из авоськи и мешка появлялись бумажные свёртки, а я раскладывал их в холодильнике. Колбаса, молоко, сыр… Крупа и макароны заняли своё место на кухонных полках. На дне мешка оказались картошка, репчатый лук, морковь и свёкла… А ещё небольшой вилок капусты.

— Это ещё не всё. — сообщил Сергей. — сейчас остальное принесу.

Он снова ушёл. А я тут же спросил у Лёшки:

— Чего ты нашёл?

— Потом. — отмахнулся брат. — Не сейчас.

— Ладно. — согласился я.

Хотя любопытство уже перехлёстывало через край. Почти как в бесконечном телесериале, где в конце серии происходит что-то странное, а разгадку ты узнаешь, только посмотрев продолжение через неделю…

Вернулся Карпин. И снова не с пустыми руками. Большой бумажный свёрток, перевязанный бумажным шпагатом, две обувные коробки, тоже связанные верёвочками. Металлическая сетка с яйцами, плюс ещё одна авоська, на этот раз с хлебобулочными изделиями. Баранки, печенье…

В общем, обвешан был наш гость, как мешочник на базаре. Да… В это время ещё не появились полиэтиленовые пакеты с ручками, что в будущем облегчают походы по магазинам. Так что коричневатая бумага, бумажный шпагат, авоська и тряпочные сумки — это наше всё. Особенно в это время. Так что сбор макулатуры пионерами — это необходимость, ибо всё, от колбасы до выходного костюма или вечернего платья, заворачивается в один или несколько слоёв коричневатой бумаги. Да что я себяобманываю… Какие выходные костюмы и вечерние платья. Они тут разве что у заслуженных артистов и всяких там академиков… Обычный народ носит ботинки «Скороход» и костюм от «Большевички». Причём мужской костюм, купленный на свадьбу, порой и на похороны потом одевают. Ну, разве что свадебные платья из тюля не носят повседневно…

Чего это меня опять пробило на всякие не относящиеся к делу размышления? А с того, что Карпин принёс нам и кое-что из одежды. Ботинки были вполне себе ничего. Хорошие, крепкие. В таких что на войну сходить, что в лес, что на стройку, глину месить… Вот только нога в них чувствовала себя зажатой, как в колодках каторжных. Помню такое… Купят родители обувку. Жмёт? Ничего. Разносишь. И ведь разнашивали. И носили до тех пор, пока либо нога не вырастала, либо подошва не отваливалась. Хотя, я тут опять соврамши. Подошва отваливаться стала у более поздних бюджетных моделей обуви. А у нынешних всё было прошито насквозь. Скорее каблуки сотрутся. И для этого существовали палатки ремонта обуви, где за денежку малую можно было и набойки, и подковки на ботинки приколотить…

В общем, обули нас и одели. Слава богу, что не так, как обычно одевают близнецов, в одинаковые костюмчики. Хоть какое-то разнообразие всё же присутствовало. Не-ет. Всё-таки надо посетить арестованный и опечатанный подпольный цех по пошиву поддельных джинсов. И не только с целью пополнить наши финансы, но и с целью приодеться. Не то чтобы мне так уж очень хочется снова засесть за швейную машинку. Но на безрыбье и щуку раком, а при такой лёгкой… совсем такой лёгонькой промышленности, как сейчас, всё же хочется не выглядеть, как Ванёк из деревни, первый раз в городе. У нас тут в это время по одёжке не только встречают, но и оценивают твоё место в этом обществе равных. Прав был Оруэлл. На все сто прав. В любом обществе, будь то развитой социализм или загнивающий капитализм… Все равны, но некоторые — ровнее. Поставь рядом сына какого-нибудь колхозника-механизатора и любимого сыночка профессора из МГУ. Сразу видно, кто коровам хвосты крутил, а кто учился в спецшколе с усиленным изучением языка потенциального противника.

Я поставил чайник на плиту. Чай «со слоном» тоже появился на нашей кухне, как и сахар-рафинад в квадратной пачке.

— Сергей! Могу я просто по имени тебя называть или…

— Да я не гордый. — ответил Карпин, улыбнувшись. — Так даже проще будет общаться. Нам теперь много придётся времени проводить вместе. Владимир Николаевич меня к вам приставил…

— Чтобы контролировать каждый наш шаг… — угрюмо прокомментировал Лёшка.

Карпин посмотрел на него укоризненно.

— С чего ты так решил?

— На обращай внимание, Серёга! У него сегодня настроение на минус.

— Бывает. — протянул Карпин. — Но я тут не для того, чтобы следить, а для того, чтобы помогать.

— И докладывать о всех наших действиях куда надо. — снова буркнул Лёшка.

— И это тоже. — тут же согласился старший лейтенант, и на полном серьёзе продолжил: — Но только в том случае, если ваши действия будут противозаконны и могут пойти во вред нашему государству.

— Лёха! Заканчивай ёрничать! — одёрнул я брата.

Чайник на плите закипел, и настало время не разговоров, а приятного чаепития. Странно, но даже баранки тут были настолько вкусными, что я тут же схомячил аж три штуки, даже не заметив этого. Крепко заваренный чай с изрядной долей сахара, исходил паром в чашке. Я отхлёбывал его мелкими глотками, чтобы не обжечь язык и нёбо. Лёха же поступил проще. Добавил в чашку холодного молока и пил, не боясь обжечься.

— Какие у нас планы на ближайшее будущее? — задал я наводящий вопрос нашему куратору. — Что сегодня будем делать?

— На сегодня никаких особых планов нет. Можете отдыхать, отмываться… Хотя можно и в кино сходить. Тут недалеко есть кинотеатр. Там фильм новый вышел. Американский. «Золото Маккены» называется.

Дежавю. В прошлый раз мы тоже ходили на этот фильм. Только в другом составе. Лёшка с Маринкой тогда, кажется, уже усвистали на спортивные сборы…

— О! Круто! Оживился Лёшка. Я бы сходил.

Меня так и подмывало спросить его: «Ты что? Никогда не смотрел этот дешёвый вестерн?» Но делать этого нельзя. Особенно в присутствии Карпина. Откуда ему было знать, что мы этот фильм уже видели не один десяток раз в нашей прошлой жизни. Ведь вряд ли Авдеев посвятил его относительно нашей реальной биографии. Думаю, что он просто объяснил своему подчинённому, что ребята способные, неординарные. Потенциальные, так сказать, будущие сотрудники Особого отдела. Но не думаю, что он рассказал ему, что я бывший подполковник Московского Уголовного розыска, переселившийся в юное тело фантастическим образом.

— Ладно. Сходим.