Лунная угроза - Эдмонд Мур Гамильтон

внезапным отвращением, которое вывело меня из оцепенения, лишившего меня способности сопротивляться, я изо всех сил ударил по удерживавшим меня цепким усам и попытался оторвать их от себя. Но эти отростки были похожи на прочные веревки, и пока я отдирал от себя один из них, два других крепко держали меня и продолжали тянуть вниз, а вокруг при этом роились другие растения. Я увидел, что хозяина гостиницы прижали к земле три огромных «осьминога» — он не мог вырваться из их смертельной хватки, и его уже заливала зеленая жидкость. В меня же, тем временем, вцепились еще четыре растения. Продолжая вырываться, я почувствовал, что слабею, и понял, что вот-вот сдамся. Но затем моя рука в последнем порыве потянулась к глубокому карману на бедре и вытащила из него длинный, тонкий и острый ботанический нож.

В следующее мгновение я бешеными ударами перерубил дюжину или больше державших меня щупалец, и пока они слепо извивались, разбрызгивая зеленую жидкость, отшатнулся в сторону.

Со всех сторон залитой звездным светом деревни доносились дикие крики тех, кого поймали хищные растения, но вскоре большинство из них стихли, и когда я, шатаясь, отбежал подальше от дороги, то увидел, что остался почти единственным выжившим среди густо кишащих полчищ растительных существ. Повсюду лежали мертвые тела, и растения набрасывались на них, покрывали их зеленой пищеварительной жидкостью и готовились их сожрать, как пожирают своих жертв питоны. От этого жуткого зрелища последние остатки здравого смысла покинули мой ошеломленный ужасом разум, и я, спотыкаясь, вышел на улицу, не обращая внимания на толпы растений, которые сотнями ползли по ней. Потом я стал бить их ножом, с яростью расчищая себе путь слепыми ударами и медленно подвигаясь все дальше.

Вскоре, ошеломленный, безумный, я снова был схвачен побегами кишащих вокруг меня растений, Я бешено продолжал рубить их, не зная, куда и зачем иду, рывками бросаясь вперед и размахивая клинком, пока погруженная в безмолвие смерти и наводненная бесчисленными ползучими «осьминогами» деревня не осталась позади. Спотыкаясь, я двинулся дальше, к окружавшим деревню лесам, и направился вверх по заросшим склонам.

Позже я узнал, что немногие выжившие жители Хартвилла разбежались на север и на юг и донести до мира весть о гибели деревни. Как и я, они брели, спотыкаясь и падая, сквозь ночь с неподвижными глазами, как во сне, все дальше, и дальше, и дальше.

Глава 3

СЕРЫЙ СВЕТ УТРЕННЕЙ зари развеял темноту и помог мне прийти в себя: туман ужаса у меня в голове, наконец, рассеялся. Весь дрожа, потрясенный до глубины души ужасными событиями, которые я чудом пережил, я огляделся по сторонам. Насколько я смог понять, меня занесло высоко на лесистый склон огромной горы к западу от Хартвилла. Вокруг меня возвышались безмолвные ряды огромных деревьев, вид которых привел меня в ужас, поскольку их мощные в прошлом корни быстро превращались в короткие отростки, а множество отвратительных усов на их ветвях медленно шевелились и раскачивались. Все деревья в этом месте тоже менялись, превращаясь в огромных растительных чудовищ, как это было с более мелкими формами растительной жизни в деревне и рядом с ней.

Было ясно, что скоро эти деревья тоже смогут ползать по собственному желанию, превратившись в «осьминогов», которые вместе с более мелкими растениями принесли бы людям невыразимый ужас!

Я взял себя в руки и попытался обдумать свое положение. Вернуться в Хартвилл было невозможно, потому что теперь деревня кишела ордами хищных растений, которые уничтожили в ней все живое. Оставаться в лесу было также невозможно, так как огромные деревья вокруг меня с каждым часом приобретали все более устрашающий вид и мощь, а кроме того, вокруг меня шевелились бесчисленные более мелкие растения, в том числе те виды, которых я уже видел ползающими раньше. Я понимал, что мне не следует ожидать помощи от внешнего мира, поскольку те ужасные метаморфозы, которые случились с растениями в Хартвилле, будут теперь происходить по всей Земле — они уже происходили на моих глазах в лесу, растения все быстрее меняли облик, и скоро они должны были расползтись во все стороны, распространяя перед собой ужас, которому ничто не могло противостоять. На планете начинался бунт всей растительной жизни, бунт флоры, который начался здесь, в Хартвилле, и который должен был в ближайшем будущем охватить весь мир!

— Холм! — прошептал я, и мои мысли внезапно переключились на моего друга. — Холм исчез, и я…

Я встряхнул головой и решительно двинулся дальше вверх по склону. У меня была единственная возможность спастись — для этого мне надо было выбраться из леса и попасть в какую-нибудь пустынную или хотя бы несильно заросшую деревьями местность, и поскольку я не осмеливался спуститься в долину, я должен был подняться на вершину горы и спуститься с другой стороны. Я хорошо понимал, как бесконечно малы были мои шансы спастись от ползучих растений, которые кишели вокруг меня, и от огромных древесных монстров, в которые быстро превращались деревья, но других вариантов у меня все равно не было. Так что я больше не взвешивал риски и начал подниматься к вершине, вопреки всему надеясь, что мне удастся увидеть с нее какой-нибудь безлесный участок земли, где я смогу найти убежище от этого могучего бунта растений, охватившего весь мир.

Последовавшие за этим часы подъема в гору под палящим в небесах солнцем остались в моих воспоминаниях, как бесконечный период, в течение которого я с трудом взбирался по крутому склону через фантастические, напоминающие странный сон леса, сквозь заросли огромных деревьев, чьи гибкие ветви тянулись ко мне, когда я проходил мимо них, стремясь схватить меня. Дважды им даже удалось в меня вцепиться, прежде чем я успел увернуться, и высвободиться из их хватки было очень непросто.

Среди деревьев кипела пугающая жизнь, по земле ползали более мелкие растения, такие же отвратительные, похожие на осьминогов. Мне казалось, что они двигаются все быстрее и словно бы каким-то образом ощущают мое присутствие — и убежать от них становилось все сложнее. Я поднимался все выше и выше, а древесные чудища и «осьминоги», в которых превратились более мелкие растения, делались все сильнее, и их движения становились все стремительнее, пока, наконец, на заходе солнца я не добрался до последнего поросшего редкими деревьями участка склона, который вел к плоской каменной вершине горы.

Тяжело дыша, я остановился в начале этого участка и увидел, что вокруг меня больше нет