Лето, пляж, зомби 4 - Наиль Эдуардович Выборнов

Они замерли, остановившись. Я ожидал, что хотя бы один попробует прицелиться в нас, но этого не произошло — опешили. Скорее всего, не бандиты, те явно сразу стали бы стрелять. Да и вооружены они должны быть лучше, не старыми «ижаками».

Один из них бросил свою двустволку на землю. Второй сделал это секундой погодя, а вот тот, что с карабином, помедлил.

— Тебе особое приглашение надо что ли?! — спросил я. — Волыну брось, говорю!

Сработало, и он отшвырнул свой «калаш», как будто это ядовитая змея. Что ж, мы их обезоружили, это хорошо. А теперь остается только разобраться с тем, кто они такие.

Наступила тишина, и отчетливо было слышно только тяжелое дыхание. Хриплое — умирающей косули, и как у загнанных лошадей — у этих троих. Похоже, что далеко бежали.

Двое постарше, совсем практически деды. Еще один — молодой, лет, наверное, семнадцати. На Олега похож чем-то, кстати говоря. Не как братья, а просто типажом.

— Кто такие? — спросил я.

— Охотники, — ответил тот, что выглядел самым старшим. Седой и с бородой окладистой, одет в дождевик брезентовый. — Из Краснокаменки.

— Не «Вороны»? — уточнил я.

— Не, — махнул он рукой.

— Работаете на них? — спросил я.

— На себя мы работаем, — сказал второй. — Охотимся. А им долю отдаем.

— И они вам оружие дали? — продолжил я допрос.

— А куда они денутся? — хмыкнул первый. — С нас взять больше нечего. Овощи с огорода, да то, что добыть в горах можно. Грибы, ягоды, да вот мясо.

— Вы американцы? — спросил вдруг пацан.

— С чего бы? — удивился я.

— Автоматы у вас американские, — ответил он, кивнув на оружие в наших руках. Мы продолжали держать их под прицелами.

— Русские мы, — ответил я. Американец помалкивал, он понимал, что выдавать себя не стоит. А может быть и не понимал, что говорим и предпочитал молчать, раз уж беседу ведет командир.

— А… Хорошо тогда, — сказал парень.

Только вот ничего хорошего я в этой ситуации не видел. Совсем.

— Мы косулю добьем? — снова спросил бородатый. — Зачем животину зазря мучить?

Значит, косуля. Все-таки я не ошибся. И много их, интересно, в этих горах водится? Нам бы самим тогда сезон охоты открыть. Под это и оружие стребовать можно. Ну и мясо свежее, парное, тоже лишним не будет. Правда охотников среди нас, я так понял, нет.

— Добивайте, — кивнул я.

Он двинулся вперед, на ходу вытаскивая из ножен клинок. Не боевой, шкуросъемный, пусть и со стеклобоем на обратной стороне. Не оружие, хозяйственный инструмент. Колбаску порезать, колышек обстругать, горло какому злодею перерезать.

Он подошел не сзади, видимо боялся, что животное рыпнется в последний раз и ударит его копытами. А это даже при ее небольшом весе может плохо закончиться. Наклонился и одним движением перерезал косуле горло. Надо же, угадал.

Из раны полилась кровь, в воздухе запахло сырым мясом. Хрип практически тут же прекратился. Все, умерла.

— А вы сами-то откуда? — спросил бородатый, поднимая на нас взгляд.

— Неважно, — ответил я. — Село ваше под «Воронами», я правильно понял?

— Да, — кивнул он. — Только с нас взять нечего особо, так что оставили десяток. У нас ведь там бабки со стариками одни, молодежи нет. Подкинули патронов и сказали съестное таскать, мясо заготавливать. Соли привезти обещали, а то в сельмаге нашем ее немного совсем осталось.

Понятно. Ну, короче тамошний местечковый главарь отнесся к селянам гораздо лучше, чем Фред. Возможно именно потому что брать с них было в общем-то нечего.

— Мою мать увезли, — вдруг проговорил подросток злобным голосом.

Нет, не угадал. Значит и женщин забрали. Они, похоже, их целенаправленно собирают на какую-нибудь центральную базу. Еще узнать бы, где она.

Я помолчал немного, разглядывая пацана. Он не просто злой — в нем уже зрело что-то тяжёлое. Злость — это когда кулаки сжимаешь. А у него было другое. Тихая такая решимость. Та, от которой с годами получаются хорошие солдаты. Или очень опасные мстители.

— Куда увезли? — спросил я наконец.

— Не сказали, — глухо ответил он. — Приехали, выбрали трёх, посадили в машину. И всё. Только сказали, что «будет работа. И чтоб радовались, что не пристрелили. Ржали, суки, обсуждали что-то между собой.

Я кивнул. Роджер стоял чуть сбоку, не вмешивался, даже не слушал. Палил, чтобы ничего не учудили. А я не переводил — возможности не было, иначе спалились бы.

Второй из охотников посмотрел вниз, ничего не сказал. Как будто стыдно ему было за что-то. За что интересно?

А я вот понимал, что по-хорошему мне нужно положить всех троих. Просто потому что они видели то, что им видеть не нужно. Неудобные свидетели. Прямо сейчас вскинуть автомат, нажать на спусковой крючок.

Три очереди, глушеные. Никто и не услышит, а потом если и найдут, то мы будем уже далеко.

Тот, старый Край, наверное именно так и сделал бы. Тот, что убивал людей за деньги и сжигал деревни. А теперь я не смогу, наверное.

Остается только… Довериться. Вот так вот, именно, поверить незнакомым людям, можно сказать, что вложить свою судьбу в их руки. Ведь если они расскажут, что встретили тут двоих с американскими автоматами, то это переполошит «Воронов». Могут пойти по следу, и увидят, что он ведет в сторону Дачного. А Фред достаточно умен, к тому же явно меня в чем-то подозревает.

Причем бородатый, судя по тому, как смотрел на меня, это понимал. Но молчал — не умолял, ничего не спрашивал. Так, наверное, с полминуты и прошло: мы переглядывались и молчали.

— Ладно, — решил я наконец. — Забирайте мясо, собирайте оружие и идите домой. Только учтите: мы недалеко будем. Так что никому о нас не говорите. Ни «Воронам» ни своим деревенским. Вы поняли?

— Вы с ними воевать собираетесь? — спросил пацан.

— Даже если так, это не ваше дело, — ответил я.

— Мы могли бы помочь, — вдруг сказал дед. — Нам самим их порядки поперек горла. У нас их немного, могли бы прямо сейчас, с вашим оружием… Мы бы показали, как подойти, они всего два дома заня…