Фаберже-1 - Алекс Хай

— Это учтено, — кивнул судья.

— Кроме того, — продолжал адвокат, набирая уверенность, — хочу отметить, что семья Фаберже, хоть и понесла убытки, но не разорилась окончательно. Они продолжают вести дела. То есть ущерб, хоть и значительный, не является катастрофическим…

Данилевский поднялся с места:

— Протестую! У моего клиента была конфискована дача в Левашово в счёт компенсации ущерба, причинённого Двору Его Императорского Величества, поскольку именно мой клиент отвечал за результат перед государем. Моему клиенту пришлось залезть в грабительские кредиты, чтобы выполнить обязательства перед другими заказчиками. А скандал, лишение статуса поставщика императорского двора и отзыв лицензии причинили репутации моего клиента катастрофический ущерб!

— Протест принят, — согласился судья.

— Также прошу учесть, что у моего подзащитного есть семья, — адвокат Пилина явно пытался надавить на жалость. — Жена и двое детей, один из которых несовершеннолетний. Они ничего не знали и не виноваты в действиях моего подзащитного, но пострадают от сурового приговора…

— Семья Фаберже тоже пострадала, — сухо заметил прокурор. — Причём именно из-за преступных действий вашего подзащитного. На иждивении господина Фаберже находится тяжело больная супруга, которой требуется дорогостоящее лечение.

Защитник Пилина сник, но сделал последнюю попытку:

— Учитывая все смягчающие обстоятельства, прошу суд назначить минимально возможное наказание. Мой подзащитный раскаивается, готов искупить вину и по возможности возместить ущерб…

Судья постучал молотком:

— Суд выслушал показания потерпевшего и свидетелей. Слово предоставляется прокурору для обвинительной речи.

Прокурор поднялся.

— Уважаемый суд, — начал он, обводя взглядом присутствующих, — перед нами дело о преступлении, которое выходит далеко за рамки обычной кражи или мошенничества. Обвиняемый Пилин не просто украл самоцветы и подменил камни в артефактах. Он совершил государственную измену.

Он сделал паузу, давая словам повиснуть в воздухе.

— Артефакты предназначались для флигель-адъютантов Его Императорского Величества. Эти люди находятся в непосредственной близости к государю. Им были переданы артефакты с дефектными камнями, которые вышли из строя в критический момент. Пилин знал об этом и не остановился!

По залу пробежал ропот. Журналисты заскрипели ручками. Пилин сидел бледный, как полотно.

— Кроме того, — продолжал прокурор, — преступление подсудимого нанесло колоссальный ущерб репутации рода Фаберже. Семья, которая полтора столетия служила императорскому двору, создавала мировые шедевры ювелирного искусства, была оклеветана и унижена. Василий Фридрихович Фаберже, маг восьмого ранга, грандмастер-артефактор, лишён лицензии и статуса поставщика императорского двора. Его имя, заработанное поколениями честного труда, было опорочено.

Отец сидел прямо, глядя перед собой. Только сжатые челюсти выдавали напряжение.

— Финансовые потери семьи Фаберже составили сотни тысяч рублей, — перечислял прокурор. — Разорванные контракты, распродажа имущества, заложенный бизнес. Моральный же ущерб невозможно измерить деньгами.

Он обернулся к Пилину:

— Учитывая все эти обстоятельства, прокуратура требует назначить подсудимому максимально возможное наказание. Пожизненную ссылку на каторжные работы, лишение права заниматься артефакторской деятельностью, конфискацию всего имущества в пользу потерпевших и короны!

Это ещё хорошо, что смертную казнь отменили пятьдесят лет назад — иначе прокурор запросил бы именно её. Раньше за госизмену сразу приговаривали к виселице. Причём вешали представителей всех сословий, а аристократов сперва публично и унизительно лишали дворянства.

Прокурор сел. Адвокат Пилина медленно поднялся. Видно было, что парень понимает — дело проиграно, но должен хотя бы попытаться.

— Уважаемый суд, — начал он неуверенно, — я не отрицаю тяжести преступления моего подзащитного. Но прошу учесть смягчающие обстоятельства и надеюсь на снисхождение.

Попытка была слабой, и все это понимали. Судья кивнул:

— Суд удаляется на совещание для вынесения решения.

Он поднялся, и мы тоже встали. Судья вышел через боковую дверь, и в зале сразу поднялся гул разговоров.

— Давайте подождём в коридоре, — предложил Данилевский. — Совещание может затянуться.

Мы вышли из зала. Коридор был широким, с высокими окнами и мраморным полом. На скамейках вдоль стен сидели другие ожидающие.

Отец прислонился к подоконнику, глядя в окно. Лена нервно теребила ремешок сумки. Я стоял рядом, сунув руки в карманы.

— Как думаете, сколько дадут? — тихо спросила Лена.

— Пока не ясно, — ответил Данилевский. — Дело слишком громкое, отягчающих обстоятельств масса, смягчающих — минимум. Плюс прокурор настаивал на государственной измене. Судья норовистый, но не захочет разгневать государя…

Отец покачал головой:

— Жалко, конечно, что всё так вышло. Пилин был хорошим мастером. Но… сам виноват.

Мы ждали около часа. Лена присела на скамью, я сходил к автомату и принёс всем по кофе. Данилевский что-то читал в своём планшете. Отец так и стоял у окна с бумажным стаканчиком, погружённый в свои мысли.

Наконец, дверь зала открылась, и секретарь объявил:

— Суд возвращается! Прошу всех занять свои места!

Мы вернулись в зал. Сердце билось чуть быстрее обычного — как ни крути, а приговор всегда момент волнительный. Даже когда ты не на скамье подсудимых.

— Прошу садиться, — сказал судья и открыл папку с приговором. — Именем Его Императорского Величества, суд вынес следующий приговор…

Зал замер. Даже журналисты перестали щёлкать камерами.

— Пилин Николай Павлович признаётся виновным в совершении преступлений, предусмотренных статьями о краже магических материалов, подлоге артефактов высшего порядка и незаконном обороте артефактов. Суд установил, что подсудимый действовал умышленно, нанёс значительный материальный и моральный ущерб потерпевшим, а также умышленно создал угрозу безопасности императорской свиты.

Судья перевернул страницу:

— Учитывая тяжесть преступления, наличие множественных отягчающих обстоятельств, а также принимая во внимание смягчающие обстоятельства в виде признания вины и содействия следствию, суд приговаривает Пилина Николая Павловича к двадцати пяти годам каторжных работ без права возвращения в Петербург по окончании срока.

Пилин побледнел ещё сильнее и совсем сник.

— Кроме того, — продолжал судья, — подсудимый приговаривается к пожизненному лишению лицензии артефактора без возможности восстановления. Профессиональное имущество подсудимого подлежит конфискации в пользу государства с последующей передачей активов потерпевшим сторонам в качестве компенсации морального и материального ущерба.

Я почувствовал, как Лена сжала мою руку.

— Суд признаёт Василия Фридриховича Фаберже потерпевшей стороной, — торжественно объявил судья. — Постановляет полностью реабилитировать Василия Фридриховича Фаберже, восстановить его в статусе грандмастера. Департаменту контроля оборота артефактов предписывается восстановить лицензию Василия Фридриховича Фаберже на создание артефактов высшего порядка.

Зал взорвался. Журналисты бросились кто куда — за комментариями, интервью, удачными ракурсами для фотографий. Пилин сидел, уронив голову на руки. Его адвокат что-то говорил ему, но тот, казалось, не слышал.

Двадцать пять лет. Каторга