Огонек во мраке: Два огонька во мраке - Дмитрий Ласточкин

Ладно, что там мне принесли на ужин?

Утомившись от приключений за день, я поел, помылся в душе и завалился спать, найдя в шкафу с одеждой приличный набор кружевного белья.

Во только посреди ночи резко проснулся и с трудом сдержался, чтоб не испепелить всё вокруг — я отчётливо чувствовал, что у меня в голове копается Менталист внушающей силы, не меньше Архимага!

Глава 17

Снаружи было весьма жарко — плюс тридцать восемь по Цельсию, свет заливал улицы Афин, щедро делясь собой с гуляющими по улицам людьми. В основном, конечно же, туристами — местные давно уже выучили, ещё в детстве, что в такую жару лучше лежать дома, под кондиционерами, пить вино и расслабляться. А на улице появляться только вечером, когда жара спадёт.

Но как бы жарко ни было снаружи, сюда, в недра офисного здания, жара не проникала ни на миллиметр. Тут была приятная прохлада, ласкающая кожу и успокаивающая страсти. Должна была бы успокаивать, но вот как-то совсем не получалось у неё.

Уже второй час в комнате для совещаний кипели страсти. Ещё бы — первая встречаю глав трёх Великих государств, Германии, России и Франции! Неофициальная, необъявленная, но всё равно на подготовку ушло целых три недели. Или всего лишь три недели, для встреч таких масштабов иногда готовятся по полгода. Но сейчас у двух из трёх сторон не было столько времени.

— Ладно! Ладно! Всё! Вы меня уговорили! — фыркнул король Луи, откидываясь на кресле. — Чёрт с вами! Будет вам торговля с Французской Африкой!

— Наконец-то ты решил поступить разумно, Луи. — ухмыльнулся в усы Вильгельм, император Великой Германии.

— Разумно? Просто вы все меня уже утомили! — фыркнул француз. Потом спохватился. — В смысле только я тут и проявляю благоразумие!

— Как скажешь, Луи. — Вильгельм не прекращал улыбаться.

И было почему. Француз согласился снять заградительные пошлины с торговли с Африкой. Не все, но немалую их часть. За это Россия обязывалась предоставить французскому флоту свободный доступ к северному морскому пути, без платы за сопровождение ледоколами, что изрядно уменьшало расходы на торговлю с Азией, а Германия разрешала французским заводам и предприятиям участвовать в государственных контрактах. То на то вы ходило, если прикинуть экономический выхлоп, но все при этом были в плюсе. Потом ещё министерствам придётся утрясать все мелочи, закреплять достигнутое межгосударственными договорами и прочим. Но это всё будет потом.

Главное, что первый шаг для создания тройственного союза сделан. Если всё не сорвётся, то это может означать появление мощнейшего объединения государств в мире. Теоретически. Ещё бы Испанию и Грецию туда втянуть, тогда бы объединённая Европа могла стать мировым гегемоном, легко купируя угрозы Америки, Британии и Азиатских стран.

— Давайте уже поговорим о том, из-за чего мы тут все собрались — о выходках Британской грымзы! — шлёпнул ладонью по столу Луи.

— Должен признать, что я не совсем понимаю суть этой ситуации. — решил задать вопрос германец. — Твоя дочка и твоя внучка в Британии вытащила этот дурацкий меч, а потом осталась погостить у Елизаветы? И что тут такого? Судя по всему, старушка нацелилась на её кровь. Весьма разумно с её стороны.

— Ты так был бревном, Вильгельм, так им и остался! Она взяла мою внучку в плен! И не выпускает! — рассердился Луи.

— Вынужден согласиться. — поддержал его Павел. — Её подруга, с которой Александра была в тот момент, сообщила нам, что её увели почти силой на встречу с королевой. И вот уже почти месяц, а она не возвращается из Британии.

— Ну и что? Один мой троюродный племянник попросился пожить в моей летней резиденции всего неделю, так я его только на четвёртый год выгнать смог. Ваш аргумент совсем не аргумент.

— Я абсолютно точно знаю, что Александра совсем не дружески настроена к британцам и Британии. — с напором в голосе сообщил российский Император, впрочем, не собираясь выдавать, что его дочка прикончила одного из пэров Британии. — Поэтому она никогда бы не осталась там по своей воле.

— Вот! Наконец-то ты дело говоришь! — указал рукой на Павла Луи. — Сандрин руками и ногами отбивалась от этой поездки, но жена настояла. И теперь уже месяц моя внуки в кургузых лапах этой островной мегеры!

— Мы все знаем, как ты относишься к своей тёще, Луи. — хмыкнул Вильгельм. — Но я слышал, что три дня назад эта ваша Александра появилась на людях, была довольна жизнь и не желала уезжать из Лондона. Разве нет?

Луи с Павлом поморщились. Это была сущая правда. Они несколько недель пытались связаться с Александрой, безуспешно, конечно же. Но вот три дня назад она засветилась на британском телевидении, присутствуя на официальной церемонии в Виндзоре. Была при этом мила, улыбчива и охотно делались своими мыслями: ей тут нравится, уезжать пока не собирается, а может, вообще переедет жить в Лондон к своим родственникам.

— Это не моя внучка! — снова стукнул по столу Луи. — Пусть я не так часто с ней общался, как хотелось бы, но на нашей встрече она не была такой. Сейчас она больше напоминает саму старуху Елизавету, а не саму себя!

— Мне тоже так показалось. — снова поддержал его Павел. — Моя дочь довольно импульсивная особа, надо признать, а в том интервью я видел только холодный расчет и игру, а не её саму.

— Это всё ваши выдумки. Впечатления. Материи, которые не могут быть доказательствами. — помахал рукой в воздухе Вильгельм, будто щупал что-то невидимое. — И что же вы предлагаете делать? На их основе? Девочка ваша ясно дала понять, что не хочет возвращаться. Она взрослая, совершеннолетняя особа, которая имеет право самой решать, где ей лучше. Каким образом вы хотите её что? Вернуть?

Павел с Луи погрустнели. Это было самым слабым местом их доводов. Как вернуть к себе человека, который не хочет возвращаться? И заставить-то не получится!

— Впрочем, если вы хотите что-то делать, то нужно делать это быстрее. — сказал Вильгельм и пояснил. — Моя разведка донесла, что граф Лоурдейл, Архимаг-Менталист британцев, уже почти месяц как живёт в Виндзоре. Ведь там же проживает и ваша девочка, верно?

— Что⁈ Менталист⁈ — Луи вскочил на ноги.

— Если это так. — Павел так сжал челюсти, что звуки из-за них доносились глухими и