Старые недобрые времена 3 - Василий Сергеевич Панфилов

Вряд ли высокопоставленный офицер и блестящий генштабист запомнил его, да и времени с тех прошло немало… Но здесь и сейчас решительно всё одно к одному, и когда генерал Турчин пошёл в его сторону, попаданец решительно развернулся спиной.

— Прошу прощения, мистер Барни, — выдавил он подоспевшему хозяину дома, улыбаясь через силу, — но я вынужден попрощаться с вами. Самочувствие, сами понимаете…

— Конечно, конечно, мистер Шмидт, — закивал Хайрем Барни, невольно бросив острый взгляд в сторону Турчина, — вы ещё не восстановились после ранения! Да и вообще…

Барни ещё раз коротко глянул за спину Георга, и подхватил его под руку, провожая к двери.

— Я вас хорошо понимаю… — проникновенно сказал хозяин дома, уже стоя у дверей, — очень хорошо!

Недосказанные и несказанные слова повисли в воздухе.

— Благодарю вас, мистер Шмидт, что нашли силы и время, — в чувством сказал Барни, — и… ещё раз благодарю…

' — За то, что не стал устраивать скандал' — мысленно договорил попаданец.

— Всего хорошего, мистер Барни!

— Всего хорошего, мистер Шмидт!

* * *

Северная Джорджия, лагерь Армии Теннесси под командованием генерала Брэкстона Брэгга, конец февраля 1863 года.

В палатке тепло и уютно, потрескивает походная печка, на краю которой, чтобы не остыл, стоит дымящийся кофейник.

— Дорогой кофе, конечно, — оторвавшись от бумаг и заворочавшись, вздохнул Константин Борисович, — ну так не дрянь же из кукурузы пить… Лёвушка, налей-ка мне чашку, да сливок не забудь, ну и себе, если хочешь.

— Да, папенька, — отозвался упитанный юноша в мундире лейтенанта Конфедерации, встав со складного парусинового стула, — вам сахару как обычно?

— Да, пожалуйста, — кивнул отец, снова погружаясь в бумаги, — эхе-хе… грехи наши тяжкие!

Он истово перекрестился, принял от сына чашку с кофе и сделал маленький глоток, смакуя.

— Да уж… — пробормотал он, — не то что у полковника Паркера! Угощали давечакукурузным кофе, так чуть не исплевался!

За годы, минувшие после отъезда из России, Константин Борисович изрядно постарел, несколько вылинял и поблек, утратив былой лоск. Впрочем, жизненного задора опытный интендант не потерял, да и в целом, жизнь у них с младшим сыном складывается куда как неплохо.

Пусть он и потерял немалую часть состояния, но старшие сыновья, оставшиеся в Российской Империи, остались при своих, а откуда у них, собственно, средства, власти не спрашивали. А начни кто спрашивать, он мно-ого мог бы добавить к тем треклятым бумагам!

А что ему с младшим пришлось начинать жизнь в новой стране, так и пусть! Война не завтра закончится, а к тому времени он успеет взять своё…

… кто бы в ней не выиграл.

Да и после… люди, умеющие делать деньги, не упустят шанса. А он, полковник-квартирмейстер Армии Конфедерации, это умеет, как никто. Да и Лёвушка талантами в отца пошёл, не пропадёт!

— Вот смотри-ка… — позвал он сына, — по бумагам, уничтоженный полк Читэма получил свои пайки в полной мере, видишь? Подписи, печати… так учись сынок, набивай руку! Да и с варёным яйцом заниматься не забывай: перекатать печать, оно дорогого стоит.

— Да, папенька, — закивал сын, — каждый день тренируюсь, а потом в печь, прислуге не доверяю. Ну их, этих негров… Крепостные, даром что русские и православные, и то нет-нет, да и выкидывали что-то, а что у этих в голове, они и сами не разберут.

— Н-да… — крякнул батюшка, в котором слова сына пробудили ненароком не лучшие воспоминания, — то-то и оно, Лёвушка, то-то и оно…

— Да, батюшка, — сын поспешил занять его разговором, видя дурное настроение, — Я вот думал к Пиктэрну подойти, да вот придумать не могу, как именно.

— Не вздумай! — нахмурился отец, отставив чашку, — Он честный, да не только потому, что дурак, а потому, что плантатор, и ох какой не бедный! К таким особый подход нужен, а лучше и не лезть. Лучше, Лёвушка, вот этак, задним числом, аккуратненько. Когда так, а когда и нападение на конвой организовать, но и здесь думать надо. Своих не трогать, а ежели с бору по сосенке, из возвращающихся в Армию из госпиталей, да сделать всё ладком, то и расследовать не будут.

— Кхе… — он кашлянул, сделал глоток кофе и прикурил сигару.

— Ты, Лёвушка, — продолжил он, — думай как следует, да как продумаешь всё, так и ко мне — глядишь, и подскажу что дельное, да и от ошибок уберегу.

— Вроде как штабные учения! — негромко выпалил юноша, захихикав.

— Вроде! — согласился Константин Борисович, засмеявшись вслед, — В нашем интендантском деле, Лёвушка, голова на плечах нужна получше, чем у штабных офицеров! За солдатиков с них всё едино никто не спрашивает, а вот с нас могут! Суворов, он же по интендантской части показал себя, это уж потом в полководцы и генералы выбился.

— Так что, — усмехнулся мужчина, — полководческие таланты, они не пустом месте у него! Служба интендантом, Лёвушка, это те ещё шахматы, только куда как жизненней.

Глава 18

Похищенный

Вестибюль Willard Hotel гудит, как растревоженный улей. Газовые люстры мерцают, отражаясь в полированных стойках из латуни и меди, клубы сигарного дыма окутывают помещение, а голоса сенаторов, конгрессменов, судей, банкиров, промышленников и офицеров звучат куда как громче обычного.

Прокламация об освобождении рабов в мятежных южных штатах, вступившая в силу ещё первого января 1863 года, начала набирать обороты, принося первые, подчас очень неожиданные плоды. Хотя это решение вынашивалось очень долго, но, как водится, не все оказались к нему готовы, и…

… кое-где просчитались.

Большинству собравшихся, откровенно говоря, не слишком интересны проблемы чернокожих, равно как и моральные дилеммы, но вот экономические и политические последствия сильно раскачали курсы акций, а вместе с ними заштормило и экономику.

Несмотря на войну, а отчасти и благодаря ей, экономические и торговые связи Севера и Юга отчасти пересекаются, переплетаясь в причудливые гордиевы узлы, которые, наверное, можно только разрубить!

А штаты, пытающиеся, в силу разных причин, усидеть на двух стульях? А мнение избирателей, которые, в большинстве своём, далеко не восторженно приняли как идею умирать за интересы чернокожих, так и страшный демпинг на рынке рабочей силы?

В общем, всё сложно… Время возможностей, время риска, время перемен.

Шмидт, которому прислуга