Дипкурьер - Вадим Владимирович Денисов

а тут этот красавец подвернулся! Зачем мне, думаю, четыре колеса для одной задницы? А байк на любую большую лодку погрузить можно. Короче, забрал его после обслуживания, откатил на причал, поставил на «Савойю».

Теперь уже мы с Екатериной свет Матвеевной заулыбались, ностальгически завздыхали. Причал, пасторальная бухточка с гусями, «дерево русалки», старушка «Савойя»…

Сомов это заметил.

— Ну да, я же точно по вашему треку шёл, вообще ничем не парился. Ты, Макс, в своих донесениях составил практически идеальный военно-туристический путеводитель! С именами, явками, паролями и нужными связями. Герески, к слову, привет вам передавал… Вот, зараза! — Гоблин хлопнул себя ладонью по лбу — Боец, я же тебе подарок от фрау Амманн привёз! Сейчас… Секунду…

С этими словами он залез в рюкзак, вытащил оттуда узнаваемый рыжий кожаный чехол на кнопке с ножом внутри и протянул обрадовавшемуся Дино.

— Спасибо! — сынуля с чувством тряхнул крепкую кисть сталкера и бережно принял увесистый красный складник с красными щёчками и белым швейцарским крестом на геральдическом щите. Повертел подарок в руках, первым делом вытащив зубочистку, и осторожно тронул сталкера за рукав.

— Можно спросить? Какой у тебя основной нож? Ну, большой!

Михаил несколько приподнял брови.

— Такой же, как этот, Victorinox WorkChamp, двадцать одна функция. У базельских речников он вообще культовый. Большого ножика нет, я давно перестал тесаки таскать, зачем они мне? Старый стал.

— Как же⁈ А если в лесу надо будет… чего-нибудь… перепилить?

— Руками сломаю, — в его голосе чувствовалась такая уверенность, что мы с сыном поняли: это не просто нормальное сталкерское хвастовство, он сказал чистую правду.

— А если надо ровно, аккуратно? — продолжал докапываться Дино.

— Тогда пилой «викса» перепилю, — невозмутимо парировал Гоблин.

— А если медведь нападёт? — Дино! — одёрнул я отрока.

— А если драка какая-нибудь? — не унимался сын.

— Дино! — повысил я голос.

— Ну да, в драке тебе ножик ни к чему… — поскучнел adottato.

Сомов ухмыльнулся, вручил ему конфетку и продолжил повествование.

— На «Керкире» было хорошо… Просто очень хорошо.

За время плавания до Шанхая Гоблин успел сделать многое. Купил отдельную каюту, валял дурака на палубе, объедался от пуза, угощал дам тяжёлыми коктейлями, читал им свои стихи, чуть не женился, учил детвору связывать руки пленному, пулемёт почистил, на гармошке репетировал…

— Я же большую речную ящерицу поймал! — хлопнул он себя по лбу. — Красивая, зубастая! Водил на поводке по палубе, потом отпустил. Бездельничал, как в санатории! Пару кило набрал, отличный рейс.

— Надеюсь, всё прошло без происшествий? — спросила Екатерина.

— Ни к чему они. Я вообще приключений боюсь. Приключения по пути к месту назначения сталкеру противопоказаны, — назидательно сказал он, строго глядя на отрока.

Отрок не согласился, но кивнул.

— В Шанхае отправился в наше консульство, передал уважаемому Валерию Валерьевичу Стогову адресованный ему пакет, деньги… — он кивнул на стул, где совсем недавно стояла сумочка с золотыми червонцами, уже пересчитанными и оприходованными. — От него вам тоже привет, ещё и письмо передал! Хорошие люди, мы вместе пельмени лепили. Сто штук налепили и съели! Потом вернулся на причал, и погнал дальше, ну, вы в курсе.

— Деревню людоедов капитан показывал? — спросил Дино.

— Помощник рассказывал о ней пассажирам, это у экипажа теперь достопримечательность такая. Гражданские в восторге. Я лекцию не слушал, людоеды и кое-где на Волге встречаются, жила там, помнится, одна весёлая семейка. А уж на Амазонке на них насмотрелся… Хотя в основном там живут обычные люди, я у них пароход угнал.

Вот, врёт или нет? Пароход…

— В одиночку?

— Один бы не справился, Екатерина Матвеевна, мы с Дарием Квачиным работали.

— Да-а-а… — выдохнул я.

Почти в каждом предложении содержалась сенсация. Во всяком случае, для нас. Ничего, позже подробней расспрошу.

— Прибыл в Манилу, всё по путеводителю, всё совпадает — кругом филиппинцы. Поехал в «Хилтон». Затем отправился искать этого Скуфаса Панайотиса, а он на стрелке, что-то делят по-жёсткому, прикиньте! Узнал на «Керкире», где у них там стрелочная, и поехал туда, что без дела-то чалиться?

Стрелку забили не в песчаном карьере или в каком-нибудь там Заречье, где по обыкновению любит стреляться неподелившая рамсы братва, а во внутреннем дворе большого казино, принадлежащего третьей, нейтральной стороне. Чему Гоблин несколько удивился. Ну да везде свои порядки.

— Прикатил, а там самая бычка, нагрев, но люди без стволов, войны никто не хочет. Ну, ладно, опознал я Скуфоса, обозвался внятно, чей-откуда и на чьей стороне, встал в ножи рядом, я ж не рефери. Подумали оппоненты, попыхтели, и планку сбросили. Скуфос мне говорит: «Люблю русских!», и сразу потащил меня на «Керкиру», так что я даже в их знаменитое казино не успел сходить. А ведь совсем рядом был. Когда теперь… — безнадежно махнул рукой Сомов.

— В Стамбуле есть казино. Но в Вашингтоне гораздо круче, шикарней, — обнадёжил я сталкера.

— Да? Надо бы съездить.

— Решаемо.

Сомов действительно шёл по жизни легко. Каждая деталь — всплеск ярких воспоминаний, каждый рассказанный им эпизод — всеобщие ностальгические вздохи. Но в отличие от нашей экспедиции, Гоблин перемещался с максимальной безопасностью, если не считать случая в Маниле. Но это была вынужденная мера, без живого и невредимого Панайотиса никак.

Погрузка в порту оказалась делом долгим. В Канберре должна была остаться временная база филиппинской научной экспедиции, на которой по плану будут работать пять человек. Для устройства базы филиппинцы привезли на причал сборный модульный домик, элементы которого начали загружать на судно. За ними последовали припасы, снаряжение, какое-то научное оборудование, походная мебель и личные вещи участников.

Один раз в слаженной работе произошла досадная накладка. Один из двух грузчиков, тащивших тяжёлый деревянный ящик, споткнулся о кнехт и грохнулся, не удержав своей ноши. Одна из стенок ящика отскочила, и из него вывалились чёрные полицейские дубинки, помповые ружья и четыре автомата Калашникова. «Учёные» мгновенно огляделись, вернули стволы на место, прибили стенку ящика и потащили его к куче вещей, сложенных на палубе. Случайно увидевший это Гоблин только усмехнулся.

Погрузившись на катамаран, он сразу скорешился с капитаном до степени тёплой алкогольной адгезии, полностью игнорируя проплывающие мимо виды, флору и фауну, прокомментировав это так: «Что я там не видел? Вот Амазонка это река, Волга река. А это какой-то канал Грибоедова через пески». Они вытащили из запасов Скуфоса большую бутыль с греческой водкой-узо, овощи-фрукты, сыр, прочую закуску и шахматы. Врубили музон и в воспоминаниях и песнопениях провели почти всё время рейса, с перерывами на краткий сон.

После выгрузки «учёные» расплатились с капитаном, поклонились и быстрым шагом направились к сложенной на берегу куче оборудования, которой через двадцать