Когти Тьмы - Семён Нестеров

началась война. Все пути были перекрыты, лагеря готовились к осаде, а бароны Гомеза рыскали повсюду, выискивая шпионов и дезертиров. Я чудом спасся, а любая попытка связаться с внешним миром была бы равносильна самоубийству — единственный перевал был полностью под контролем людей Гомеза. Даже в лучшие времена письма шли порой неделями, не говоря уже о том моменте. А промедление… — он сделал паузу, глядя им прямо в глаза, — промедление могло привести к куда более страшным последствиям. Я же видел своими глазами избранника Инноса, которого фактически благословил Верховный Магистр, пусть и ушедший в изгнание. Культисты тем временем уже потревожили демона. Их ритуал, пусть и провальный, расшатал древние печати. Я позже, после падения барьера, сам посетил их логово на болотах. Выжившие сектанты… они не просто сошли с ума. Проклятый болотник, который они курили, ослабил их разум. У них были тяжёлые, кошмарные видения, с которыми неподготовленному человеку без благословения и защиты Инноса не совладать. Некоторые из убили себя умерли, не вынеся мучений. А те, кто выжил… я уверен, что теперь их разумы полностью подчинены Белиару. Они стали проводниками его воли. Я наблюдал со стороны, как они проводят жуткий ритуал, убивают своих бывших товарищей, вырывают их сердца. В этих… существах не осталось ничего человеческого. Их были сотни, и они владеют магией — один я не мог им противостоять, и вынужден был сбежать. Теперь в рудниковой долине гнездо культистов Белиара, почтенные магистры. Это угроза для всех жителей острова. А если бы не тот удар, что нанёс посланник Ксардаса, их было бы намного больше, они были бы готовы лучше, и, возможно, даже взяли бы под контроль всю рудниковую долину. И кто знает, что за демон бы вырвался на свободу, после того, как тысячи сектантов объединились бы с орками. О поставках руды пришлось бы забыть. Одни лишь маги воды не смогли бы сдержать эту заразу. Даже малый риск такого развития событий заставлял действовать, не теряя даже дня.

Он закончил свою пламенную речь, и вновь в храме воцарилась тишина, на этот раз ещё более напряжённая, полная невысказанных мыслей и тяжёлых предчувствий. Магистры совета молча смотрели на него, и в их взглядах уже не было прежней непримиримости — лишь глубокая, бездонная тревога за будущее их мира. Аргументы Мильтена, если и не убедили их, то по крайней мере были приняты с пониманием.

— Итог подведёт лишь Иннос, — прозвучал вердикт Пирокара, и его слова, холодные и тяжёлые, повисли в готовом воспламениться от напряжения воздухе храма. — Но прежде нам нужно лучше понять, с кем мы имеем дело. Какого круга ты успел достичь?

— Магистр… — Мильтен едва не сказал Ксардас, разрушив всю свою стройную историю, — Корристо говорил мне, что я уже достоин третьего круга.

Ультар и Серпентес обменялись красноречивыми взглядами. Он был невероятно молод для такого высокого уровня мастерства. Многие послушники были старше, но имели право использовать лишь свитки и простейшие руны первого круга.

— Очень хорошо, — произнёс Пирокар, и в его голосе зазвучали нотки холодного любопытства. — Продемонстрируй нам. Разожги огненный шар. Максимальной силы, на какую только способен.

Мильтен с недоумением оглядел богатое убранство храма.

— Прямо… прямо здесь, магистр?

— Именно здесь, — с лёгкой, хитрой улыбкой подтвердил Серпентес. — Под сенью Инноса. Его дом выдержит.

Мильтен кивнул, собрав волю в кулак. Его пальцы сомкнулись на знакомой руне. Он сконцентрировался, призывая огонь… и почувствовал неладное. Обычно послушная магия вдруг стала увёртливой и строптивой. Она изгибалась, выскальзывала из ментальной хватки, отказываясь формировать привычный сгусток плазмы. Вместо ровного шара перед ним закрутился беспорядочный, шипящий вихрь. Мильтен влил в заклинание больше силы, но это лишь усилило хаос. В груди застучало сердце, паника подступала к горлу.

Нет. Только не сейчас. Стиснув зубы, он сделал мощное волевое усилие, отсекая страх. И в голове сами собой родились слова молитвы, той самой, что он первой сегодня читал с Исгаротом. «Иннос, даруй силу своему слуге, да будет воля моя проводником Твоей воли…»

И случилось чудо. Сопротивление рухнуло. Бушующая энергия внезапно успокоилась и послушалась. Конструкция заклинания стабилизировалась, и перед ним возник идеально ровный, ослепительно яркий шар чистого пламени. Опасаясь повредить драгоценные реликвии, Мильтен сжал его до размеров крупного яблока, удерживая всю мощь в плотно сфокусированном ядре.

Серпентес одобрительно улыбнулся. Но Ультар, не дав перевести дух, скомандовал:

— Увеличь его! Вдвое!

Мильтен попытался… и вновь ощутил то же странное сопротивление. Его собственная магия словно бы не слушалась его, будто кто-то другой, невидимый, взял над ней контроль. Вспомнилось ощущение демонического присутствия в болотах, щупальца, сковывающие разум. Инстинктивно, не думая, он выстроил в уме тончайший, невидимый барьер — тот самый, что помог ему когда-то отгородиться от тлетворного влияния Белиара. Барьер отсек постороннее воздействие. И шар послушно вырос, удвоившись в размерах, его жар грел лицо, но оставался под полным контролем.

Ультар лишь едва заметно ухмыльнулся, удовлетворённо кивнув.

— Теперь, — голос Пирокара прозвучал как приговор, — сожми его. В точку. Доведи до аннигиляции. Не развей, а именно поглоти обратно.

Мильтен остолбенел. Он никогда не делал ничего подобного. Развеять силу — да. Но сконцентрировать и заставить исчезнуть, словно её и не было? Его ум лихорадочно работал. Он вспомнил принципы магии воды, которые слышал вскользь от Корристо, обрывки фраз, которые говорили Риордан и Мердарион, когда он обратился к ним за советом. «Всё это — лишь разные стороны одной силы, — пронеслось в голове. — Холод и огнь, расширение и сжатие…»

Рискуя всем, он мысленно пересобрал, развернув в противоположную сторону управляющий контур руны, обратив поток энергии вспять. Он не гасил пламя, а будто бы трансформировал руну огненного шара в заклятие ледяной глыбы, заставлял его схлопнуться, втянуться в самого себя, в ту самую точку, в разлом пространства, из которого появилась энергия.

Огненный шар дрогнул, сжался в ослепительно яркую искру и бесшумно исчез, оставив за собой лишь холодный воздух, которому Мильтен не дал сконцентрироваться в лёд, прекратив вливать силу.

В полной тишине Пирокар медленно, трижды хлопнул в ладоши. Звук был сухим и гулким.

— Скоро ты сможешь претендовать и на четвёртый круг, — произнёс Ультар, и в его голосе впервые прозвучало нечто, отдалённо напоминающее уважение. — Но не торопись. Сила, пришедшая слишком быстро, часто ослепляет. Серпентес же молча улыбался, хотя его улыбка не вызвала ничего, кроме беспокойства.

— Теперь, — Пирокар поднялся с трона, — произнеси клятву огня. Как при посвящении. Но на этот раз здесь, в святом месте, при новых живых свидетелях и под оком Инноса.

Мильтен опустился на