Темный Лорд устал. Книга V - Тимофей Афаэль

Женский почерк. Определенно это женщина.

Мысль пришла неожиданно, но чем дольше он смотрел на данные, тем больше в ней был уверен.

Лебедев бы давил массой, он бы взял один узел и раздавил его полностью. А здесь… здесь бьют по трём узлам одновременно, создавая цепную реакцию.

Чернов холодно усмехнулся.

Кажется, в гнезде Воронова завелась гадюка. Интересно, очень интересно.

Он свайпнул экран, переключаясь на второй блок.

Блок 2: «Местная» угроза.

Карта Котовска с красной зоной в рабочих кварталах. На карте — отметки забастовок, саботажа, срывов смен.

Статистика:

72 часа назад: Первая забастовка на заводе. Не вышло на смену 15 % персонала. 48 часов назад: Саботаж оборудования. Три станка выведены из строя. 24 часа назад: Массовая забастовка. Не вышло на смену 72 % персонала.

Чернов увеличил данные разведки.

Лидер движения: Неизвестный. Кличка: «Святой». Отличительная черта: Постоянно носит с собой черного кота. Методы: Агитация, организация тайных собраний, внушительное влияние на массы и дар убеждения.

Чернов посмотрел на фотографию — размытый снимок с камеры наблюдения. Молодой мужчина, в простой одежде, с котом на плече.

Кот. Какого чёрта кот делает с ним?

Чернов не верил в совпадения. Если этот «Святой» постоянно таскает с собой кота, значит, кот — не просто домашнее животное, а инструмент. Может, символ или он был как-то завязан на магию.

Фамильяр? Пси-катализатор? Или просто способ привлечь внимание и стать запоминающимся?

Чернов вернулся к карте. Красная зона расползалась по рабочим кварталам, охватывая всё больше улиц, всё больше домов.

Они прячутся и саботируют выход на работу. Весь город против нас.

Он свайпнул экран, открывая отчёт наёмников.

Отчёт «Быка»: «Население враждебно. Попытки найти лидера провалились. Рабочие не говорят даже под давлением.»

Чернов снова усмехнулся.

Под давлением. Значит, вы недостаточно сильно давили.

Он отступил на шаг, глядя на оба блока данных одновременно.

Они бьют с двух сторон. Пока эта «Гадюка» режет мне вены через регламенты и проверки, какой-то «Святой» с котом устроил на моей территории бунт.

Чернов скрестил руки на груди, продолжая смотреть на экраны.

Мило. Очень мило.

Он молчал несколько секунд, обдумывая ситуацию. Потом медленно кивнул сам себе.

Хорошо. Если они воюют на два фронта, значит, и я буду воевать на два фронта.

«Бумажную» войну я встречу «грязными» деньгами. «Физическую» войну я встречу «грязной» силой.

Он выключил голографическую доску, вернулся к столу, сел. Достал коммуникатор, открыл список контактов.

Время звонить старым друзьям.

Он усмехнулся.

Они не понимают, что война — это не цифры на бирже. Война — это грязь, страх и старые долги. Добро пожаловать в мой мир, девочка. Посмотрим сколько ты продержишься.

Чернов нажал на первый контакт и начал набирать номер.

Начнем с логистики, пожалуй.

Гудки: три, четыре и на пятом — хриплый, сонный голос, явно разбуженный звонком:

— Алло? Кто там, блин, в такую рань?

Чернов выпустил дым, усмехнулся.

— Михалыч, — сказал он спокойно. — С добрым утром.

На том конце линии — мёртвая тишина. Чернов почти видел, как Михалыч резко сел на кровати, протирая глаза. Потом голос стал значительно бодрее, почти трезвым:

— Матвей Сергеевич? Это… это вы?

— Я, — подтвердил Чернов, стряхивая пепел. — Как дела на узле?

Михалыч — диспетчер железнодорожного узла «СевТранс» был старым знакомым Чернова — очень старым. Ещё с тех времён, когда Чернов только начинал строить свою империю и нуждался в «гибких» людях на ключевых позициях. Михалыч был именно таким — не слишком умным, но жадным и достаточно трусливым, чтобы делать всё, что скажут.

— Дела… нормально, — осторожно ответил Михалыч, и Чернов услышал, как тот нервно откашлялся. — Всё по графику идёт. А что… что случилось-то?

Чернов затянулся, глядя в окно на моросящий дождь.

— «Октан-Порт» задерживает грузы из-за учебных тревог, — сказал он ровно. — Мне нужно вывезти груз. Сегодня.

Михалыч помолчал. Чернов слышал его тяжёлое дыхание.

— Матвей Сергеевич… — начал тот неуверенно, — … это проблематично. Ведь если я попаду под проверку, меня ж…

— Через час к тебе подойдёт почтово-багажный поезд с номером четыреста два, — перебил Чернов, и в голосе появилась сталь. — Ты «потеряешь» три вагона из состава и прицепишь мои. Они должны числиться как «пустой резерв». Понял?

Ещё одна пауза. Чернов слышал, как Михалыч тяжело сглотнул слюну.

— Это… это очень рискованно, Матвей Сергеевич… Может, давайте попозже, когда…

— Михалыч, — сказал Чернов тихо, почти ласково, но каждое слово было как удар ножом. — Помнишь, как пять лет назад твой сын попал в неприятности? Избил того парня на дискотеке до реанимации? Кто вытащил его из участка? Кто замял дело так, что даже записи с камер волшебным образом исчезли?

Тишина стала гробовой.

— Я-я помню, — выдавил Михалыч, и голос дрожал.

— Хорошо, — Чернов выбил пепел в кружку. — Тогда ты понимаешь, что я не прошу. Я напоминаю о долге, а долги, Михалыч, надо отдавать. Всегда.

— Понял, Матвей Сергеевич, — голос был сломленным, побеждённым. — Будет сделано. К часу дня всё будет.

— Умница, — Чернов почти улыбнулся. — Я знал, что на тебя можно положиться.

Он отключился, вычеркнул первый пункт из списка.

Логистика — решена.

Затушил окурок, достал новую сигарету, закурил. Набрал второй номер.

Теперь решим вопрос с сырьём.

Гудки: сначала два, потом вежливый, интеллигентный голос — человек явно уже на работе, в кабинете:

— Пётр Сергеевич слушает.

Чернов выпустил дым, усмехнулся.

— Пётр Сергеевич, — сказал он, — доброе утро. Это Чернов.

На том конце послышался лёгкий, почти неслышный вздох. Пауза. Звук того, как кто-то осторожно закрывает дверь кабинета. Потом голос, чуть тише и менее уверенный:

— Матвей Сергеевич. Чем… чем могу помочь?

Пётр Сергеевич — высокопоставленный чиновник из Государственного резерва промышленных материалов. Умный, осторожный, из хорошей интеллигентной семьи. Но с одной слабостью — дочь училась в элитном университете за границей, и это стоило дороже, чем его зарплата за десять лет вперёд.

Чернов затянулся, глядя на карту Котовска на стене.

— «КриоГаз» испытывает трудности, — сказал он ровно. — Мне нужны технические газы. Срочно.

Пётр Сергеевич помолчал. Чернов слышал, как тот нервно перебирает бумаги на столе, ручкой постукивает.

— Матвей Сергеевич… — начал он осторожно, почти извиняющимся тоном, — госрезерв — это не коммерческое предприятие. Я не могу просто так выделить ресурсы. Это… это требует согласований, комиссий, проверок…

— А я думаю, что можешь, друг мой, — перебил Чернов, и в голосе появилась лёгкая ирония. — «Экстренная реализация» технических газов по причине «угрозы порчи». Статья сорок семь, пункт три — это абсолютно законная процедура. Ты подписываешь бумаги, я получаю груз, а ты получаешь… скажем так, вклад в фонд для дочери. Как там