Темный охотник #11 - Андрей Розальев

прозвучало, зато все звонившие были омерзительно любезны. Хотя, может, японцы в принципе так себя ведут? За наших-то Кристина вопросы читала, со своего телефона, и перефразировать у неё получалось мастерски. Несколько вопросов были адресованы и моим красавицам, особенно Ариэль.

Наконец, когда вопросы явно пошли по второму кругу, Мусасимару поднял руку.

— Последний вопрос, — предупредил он.

— Мацуура Кайто из Токио, — голос звонившего показался мне очень молодым, и говорил он по-русски почти без акцента. — Я был бы крайне рад лично поблагодарить Светлейшего князя Чернова и его уважаемых невест за спасение Токио, если им будет угодно посетить мою скромную резиденцию в Минами-Аояма, 4-м квартале, в любое удобное для него время.

Мусасимару с усмешкой глянул на меня, слегка приподняв бровь.

— Спасибо за приглашение, — улыбнулся я в камеру. — Не могу обещать, но очень приятно слышать такие слова. Однако какой у вас вопрос?

— Мусасимару-хэйка, вы заявили, что поговорили бы с каждым из сомневающихся лично, — Мацуура перешёл на японский, и говорил свободно, уверенно, без ставшего уже привычным заискивания и самоуничижения. — Вы сказали, что если соберутся трое, то получится ум Мондзю. Так что мешает вам собрать противников войны? Позовите, и мы придём.

О как!

Не просто смело, а чертовски смело!

Мне даже захотелось и впрямь посетить этого Мацууру Кайто. И он, обращаясь к своему императору, не сказал «тэнно», а назвал его по имени. Маленькая деталь, но та же Хасэгава в этот момент нахмурилась.

Мусасимару молчал долго. Интересно, какие мысли бродили в его голове? Этот парень загнал императора в ту же ловушку публичности, что и я сам. Что ему сейчас делать? Встретиться? Скажут — прогнулся, свои не поймут. Отказаться от встречи? Скажут — испугался, тогда и вовсе засмеют.

Ну, засмеют — это я, конечно, погорячился. Похоже, смеяться над императором в Японии — моветон. Даже Мацуура говорил хоть и резковато, но крайне почтительно.

— Мацуура-доно, — заговорил, наконец, Мусасимару, и у японской ведущей от такого обращения округлились глаза, — ваша преданность интересам нации в высшей степени похвальна. И в ваших словах я слышу глубокую правду и… боль.

Он неожиданно вытащил из уха наушник и показал на камеру.

— Мои советники говорят, что технически организовать такую встречу ничто не мешает. Тем не менее, советуют не делать этого, боятся, что кто-то воспримет это как слабость с моей стороны. Но я не вижу ничего слабого или постыдного в том, чтобы заботиться о вверенной мне небесами Японии. Я слушаю своих советников, так почему бы не послушать и других? Если на то будет воля Аматэрасу, мы может и правда придумаем лучший выход из создавшейся ситуации. Сейчас в студию должны передать номер телефона, и я приглашаю всех, кто заботится о судьбе нации, имеющих своё мнение, устремления, следующих пути чести, позвонить и заявить о своём намерении участвовать. Я приглашаю только противников войны — сторонников я и так слышу постоянно. Вас, Мацуура-доно, я приглашаю в первую очередь, и благодарю вас за смелость. Это блестящее проявление настоящего духа Ямото.

Он кивнул ведущей, незаметно хлопнув пару раз ладонью по столу.

— Дорогие телезрители, номер телефона на экране, — Хасэгава, подобрав челюсть, затараторила по-японски в своей привычной манере. — А мы смиренно благодарим тэнно за этот потрясающий эфир, который, несомненно, войдёт в историю обеих империй. Также мы с глубокой почтительностью благодарим наших гостей…

Она ещё долго заливалась соловьём. Камера по очереди повернулась к каждому из нас, и мы кивнули, прощаясь. А потом Мусасимару, приложив палец к губам, кивнул в сторону выхода.

Мы прошли через пару комнат и вышли в просторный холл с панорамным остеклением. Прямо напротив нас возвышался Ярик, мы оказались аккурат напротив его затылка. И здесь, в холле, всё же присутствовала охрана, но обычная, не высокоранговая. При нашем появлении они все склонились, а потом будто растворились в тенях — настолько профессионально слились с обстановкой, что стали не заметнее мебели.

— Что ж, это был сильный ход, — повернулся Голицын к японскому императору. — Могу только приветствовать его.

Он протянул руку, и Мусасимару её пожал.

— Никто не хочет войны, Дмитрий, но, как у вас говорят, своя рубашка…

— Ближе к телу, — закончил Голицын. — Понимаю. Что ж, с нетерпением жду завтрашних дебатов. Трансляция будет?

— В прямом эфире, — кивнул Мусасимару и повернулся ко мне. — У меня небольшая просьба, князь. В следующий раз, когда соберётесь полетать над Японией, позвоните мне, предупредите. Мой номер у вас есть. А то ПВО пугаются.

Он вежливо улыбался, но глаза оставались холодными.

— Хорошо, Ваше Величество, так и сделаю.

Двери студии открылись, оттуда вышли светящаяся, как начищенный самовар, Кристина и что-то жующий Виктор.

— Полагаю, встречу можно считать завершённой, — снова заговорил Голицын. — Договориться не получилось, но хотя бы ситуацию прояснили.

— Твой сын оставил мне книгу, — вспомнил вдруг Мусасимару. — Она оказалась очень интересной и неожиданно полезной. Передай ему мою благодарность. При случае верну.

— Передам, — хмыкнул Голицын и кивнул мне.

— Ваше Величество, вы просили предупреждать, — я подмигнул Мусасимару. — Предупреждаю.

Убрав всех в своих в криптор, я разбежался и прыгнул, раскинув руки, в окно, и тут же вытащил из криптора «Горбунка», а сам ушёл глубоко в тени и спрятал в криптор Ярика. Ещё секунда, и я вернулся в кабину.

— Жми форсаж, — бросил я пилоту.

Турбины взвыли и тяжёлая машина, задрав нос, пошла под крутым углом вперёд и вверх, набирая скорость и высоту.

А я, пока отлетели не слишком далеко, вернулся глубокими тенями и забрал свой телефон, который оставлял на столике, возле Мусасимару.

— Смотри! — показал я пятисекундное видео лётчику. — Аню потом попрошу, чтобы в блог выложила.

— О! Благодарю, Ваша Светлость! — тот аж лицом просиял.

На видео отлично было видно и мой прыжок в окно, и появление «Горбунка». Выглядело это так, будто я раскинул руки-крылья, обернулся стальной птицей и взмыл в небо, прихватив с собой Стража.

В конце видео, если прислушаться, можно было услышать, как Мусасимару, хохотнув, бросил по-японски всего одно слово.

Смешно ему! Позёром меня назвал!

Я покачал головой. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. До скорой встречи, Мусасимару.

ㅤ

──────────