Александра. Большая игра. - Олег Ростов

— Значит здесь сейчас появится сам Понтифик. Папа римский. Это хорошо. А то я устала уже ждать. Надо заканчивать со всем этим.

С улицы раздались приветственные возгласы. Кто-то просил благословить. Калитка открылась и в неё занесли закрытый паланкин. Поставили на плиты дворика. Следом во двор зашёл епископ Эрар де ла Марк, ещё какие-то папские священнослужители, несколько кардиналов в красных мантиях и швейцарские наёмники из личной гвардии папы. Дворик наполнился людьми. Я встала со стула. Смотрела на них спокойно. Меня окружили мои палатины, сержант-дамы и кирасиры. Рядом со мной встал Герцог Ульрих. Из паланкина вышел папа в белых одеждах. На голове папская тиара. В руках папский посох. Мы смотрели друг на друга. Папа Лев Х, в миру Джованни Медичи. Известная семейка эти Медичи. Чего стоила только Екатерина Медичи, успешно травившая своих врагов. В отличии от своего предшественника, папы Юлия II, Лев Х брился и не носил бороды. Он был молод для папы. Ему исполнилось всего 41 год. Он подошёл ко мне.

— Дочь наша, Королева Александра.

— Ваше Святейшество! — Я чуть склонила голову. Он продолжал рассматривать меня.

— Хочу попенять тебе, Королева, почему сразу не приехала ко мне?

— Мне надо было в базилику, Ваше Святейшество. Не серчайте на меня. Я, итак, успела в самый последний момент.

— Базилика, простоявшая больше тысячи лет, разрушена, Дочь наша.

— Да, Понтифик. Её время вышло. Всё имеет начало и имеет конец, Ваше Святейшество. Теперь на её месте будет построен красивый собор. Очень красивый и величественный. Я знаю это, Понтифик.

— Значит именно ты должна была прочитать там последнюю молитву?

— Да. Так хотела Пресвятая Богородица.

— Богородица ли, Александра?

— Богородица, Понтифик. Чудо Господне видели многие. Оно произошло в храме Господнем, в базилике Апостола. Его Преосвященство, епископ Эрар де ла Марк сам был этому свидетелем. Уже второй раз.

— Ты уверена, что именно здесь лежат мощи Апостола? А не в базилике?

— Да. Так мне сказала Богородица, Ваше Святейшество. В базилике была могила римлянина Антония Марка Максимуса. Христианина, умершего во времена Императора Нерона мученической смертью, казнённого. Его могила почиталась ещё со времён Апостолов. Но постепенно его имя забылось. А потом все решили, что это могила Апостола. Но это не так, Понтифик. Здесь лежат нетленные мощи Апостола Петра, в миру Симона, сына Ионина, Кифа, как назвал его Спаситель. Его казнили, распяв на перевёрнутом кресте, головой вниз. Именно поэтому сатанисты, последователи и адепты врага рода человеческого в своих тёмных ритуалах используют перевёрнутый крест.

Все, кто находился во дворике и Понтифик в том числе, перекрестились. Я тоже. Подошла к плите. Опустилась вновь на колени. Положила ладони на камень плиты.

— Он здесь. Богородица сказала мне, чтобы я забрала то, во что Апостол облачён. Мощи Апостола останутся в Риме, а во что он был облачён при погребении, заберу я.

— Как это, Дочь наша? — Недовольно произнёс папа. Среди клириков и кардиналов раздались недовольные голоса.

— Так велела Богородица, Понтифик. Не надо противится её воле. И разве я не заслужила эту маленькую награду за тот дар, который я преподношу Риму и Римско-Католической Церкви, Понтифик? — Я смотрела требовательно ему в глаза. Он молчал. Потом неохотно кивнул.

— Хорошо. Если там действительно Апостол, ты возьмёшь то, во что он облачён. А во что он облачён, Дочь наша?

— Я не знаю. Может в римскую тогу, а может просто в хламиду.

— Ладно. Вскрывайте плиту. — Велел папа Лев Х.

Богдан с Боженом стали пытаться просунуть между плит ломик. Получалось не очень хорошо. Плиты были подогнаны друг к другу очень плотно. Божен взял кирку и стал долбить с краю плиту, пытаясь расширить щель. Совсем стемнело. Площадку освещал свет факелов. Наконец, всё же Богдану удалось протиснуть лом между плитами. Он стал расширять её. Они оба навалились на рычаг. Плита не сдвинулась.

— Тяжёлая. — Пожаловался Богдан. К ним подскочил Илья с Айно и Никифор. Хозяин дома притащил ещё кирку и лом. Палатины стали орудовать ими.

— Аккуратнее, мальчики. — сказала я им.

— Мы и так стараемся, Матушка. — Ответил Богдан, наваливаясь на лом. Двумя ломами и двумя кирками, которые тоже сунули одним концом между плит, палатины сумели пошевелить плиту. Кто-то из швейцарцев тоже притащил ломики. Они присоединились. Общими усилиями плиту приподняли и сдвинули. Дальше пошло легче. Вот плита лежит чуть в стороне.

— Копайте. Руками. — Велела я. Почувствовала нарастающее волнение. Сердце забилось испуганной птахой в груди. Я, глядя на то, как парни копают, облизала пересохшие губы. Они рыхлили кирками землю, а потом руками убирали её. Наткнулись ещё на одну плиту. Богдан посмотрел на меня вопросительно. — Очистите её от земли.

Парни очистили плиту от земли.

— Здесь выцарапана какая-то надпись, Матушка. — Произнёс Богдан. Парни вылезли из могилы. Я, наоборот, спустилась. Встала на плиту. Опустилась на колени. Стара расчищать руками надпись. Кто-то зубилом полторы тысячи лет выцарапал её на латыни. Нанесена она была криво довольно, но читаема: «Simon Bar Iona Petrus. a. d. XVI Kal. Aug. DCCCXX A. U. C.». Я встала с колен. Посмотрела на папу.

— Это он. Апостол.

К могиле подошли папа, кардиналы, Герцог Ульрих. Я указала на надпись.

— Simon Bar Iona Petrus. — Прочитала громко по латыни. — Симон, сын Ионы, Пётр, что значит камень. Так его назвал Спаситель.

Папа и остальные вновь перекрестились.

— Это Апостол. — Проговорил Понтифик. — Сомнений нет. Вскрывайте плиту.

— Плиту не повредите. На ней его имя. — Добавила я.

Подцепили её ломами и сдвинули.

— Верёвки давайте. — Крикнул Божен. — Плиту будем поднимать.

Притащили верёвки. Зацепили плиту, обвязали её и вытащили наверх. Перед нами открылась камера склепа. Там, на каменном полу, на каких-то истлевших тряпках лежало тело, завёрнутое в саван. Я опустилась рядом с могилой на колени. Стала молится. Не видела, как опустились на колени все, кто был во дворике и Понтифик тоже. Могила находилась чуть меньше метра в глубину. Сантиметров 70–80. Услышала нарастающий гул за пределами дворика. По ту сторону стены. «Апостол! Апостол!» — Послышались крики.

— Богдан и Божен поднимите его оттуда. Только прошу вас, очень нежно и аккуратно.

— Разве можно, Матушка, касаться самого Апостола? — Испуганно спросил меня Богдан. Он стоял бледный.

— Даже нужно,