Александра. Большая игра. - Олег Ростов

— Подожди, Королева. Пусть это сделают кардиналы. — Вмешался Понтифик.

— Нет, Ваше Святейшество. Пусть это сделают мои палатины. Это они нашли его. Они не подведут. — Понтифик кивнул. Богдан с Боженом спустились в могилу. Подняли тело. Илья и Никифор приняли его у них.

— Принесите простынь. Быстрее. — Сказала я, глядя на хозяина дома. Паула тут же перевела. Мужчина убежал в дом. Вскоре вернулся с простынёй. Расстелил её на плитах дворика. Палатины аккуратно опустили тело. Я встала рядом с ним на колени. Лицо было закрыто тканью. Протянула руку и… Замерев на какое-то время, всё же коснулась лица. Медленно убрала ткань савана. Смотрела на лицо Апостола. Он хорошо сохранился. Кожа, конечно, усохла. Апостол мумифицировался. Седые волосы на голове. Есть залысины. Борода. Я стала разворачивать саван. Ткань была ветхая, но держалась, что было удивительно. Развернула ещё больше. Его руки были сложены на груди. На кистях рук имелись повреждения от гвоздей, которыми его приколачивали к кресту. Засохшая кровь. Она отпечаталась на саване тёмно-бурыми пятнами. В том месте, где ткань соприкасалась с лицом, что-то так же отпечаталось. Но я пока не обращала на это внимания. Когда развернула полностью, Апостол лежал практически обнажённый. На нём имелась только набедренная повязка из такой же ветхой ткани. На повязке имелись прорехи, скорее всего ткань там порвалась, ещё при его жизни, когда его распинали. Повязка была заляпана бурыми пятнами. Я стала её разматывать. Действовала аккуратно. Предельно аккуратно. Ткань готова была рассыпаться в любой момент. «Господи, дай мне снять её. Пусть он будет в чистом. Прошу тебя».

— Александра, что ты делаешь? Зачем снимаешь набедренную повязку?

— Она грязная у него. Порванная вся. В крови. Её надо снять. Пусть он будет в чистом саване. — Ответила я. Повязку развязала, в итоге. В нескольких местах она всё же порвалась. Но это ничего. Илья и Никифор приподняли его. Я вытащила из-под Апостола его саван и набедренную повязку. Кожа обтянула тело Петра. Он хоть и мумифицировался, но всё же, как я говорила, хорошо сохранился. На его теле были видны следы от ударов бича. На спине, когда его переворачивали, на животе, на груди. Его жестоко мучили, избивали перед тем, как распять. Я смотрела на него и мне стало его жаль. Слёзы сами покатились у меня из глаз. Потом заплакала. Плакала молча. Глотала слёзы и аккуратно складывала его саван. Сложила повязку. Потом завернула его самого в простыню, на которой он лежал. Самое главное совсем не было запаха тлена. Наоборот, пахло чем-то знакомо-приятным. Чем же пахнет? Миро! Точно, это миро. Он что, мироточит, как иконы? Или мощи тоже мироточат⁈ Не помнила я. Повернулась к папе.

— Ему было очень больно. Он плакал от боли, когда его избивали и истязали, Понтифик. Плакал и кричал от боли, когда ему вбивали гвозди в ладони, в ступни.

— Апостол мученик, Дочь наша. Как и все они. Ибо повторили крестный путь Спасителя.

— Его мощи источают миро, Святейший. — Понтифик подошёл ко мне. Тоже опустился на колени. — Чувствуете отче? Он мироточит…

— Да, Александра, ты права. Апостол мироточит.

Я указала на плиту, которой он был закрыт.

— Святейший, скажи, вот тут нацарапано его имя. А что рядом? Дата какая?

Папа встал с колен, подошёл к плите. Прикоснулся пальцами к надписи. Я видела, как шевелятся его губы. Вот он выпрямился и подозвал к себе одного из кардиналов.

— Лоренцо, подойди сюда. Смотри, это дата же?

Кардинал присел рядом с плитой. Стал внимательно рассматривать надпись. Посмотрел снизу на Понтифика.

— Это дата смерти Апостола. Здесь написано: « Ante diem XIV Kalendas Augustos DCCCXX Ab Urbe Condita», что в переводе с латыни, 14 августа 820 года от основания Рима. В те времена летоисчисление шло по староримскому календарю, от основания Рима. Нынешнее летоисчисление началось в 525 году от Рождества Христова. Монах Дионисий Малых по поручению папы Иоанна I, вычислил день рождения Христа, основываясь на святом писании. И у него получилось, что с момента рождения Спасителя прошло 525 лет. А ещё спустя сто лет, первым, кто стал указывать, что такой-то год от Рождества Христова, это был монах Беда Достопочтенный. Вот с того времени, согласно Юлианскому календарю, и указывается, такой-то год от Рождества Христова. В пересчёте со староримского календаря на Юлианский календарь, дата смерти Апостола — 15 июля 67 года от Рождества Христова. Святейший, мы теперь знаем точную дату смерти Апостола. Дату его казни.

— Раку принесли? — Спросила я Понтифика.

— Нет. К сожалению, раки такого размера пока у нас нет. Но её обязательно изготовят в самое ближайшее время.

— Тогда носилки нужны. Положить на них Апостола. И плиту обязательно забрать надо. Она как документ, который подтверждает, что это Апостол и указывает на дату его смерти.

— Конечно, Королева.

— И охрану надо увеличить. Людей оттеснить от тех мест, мимо которых понесут носилки с мощами. Иначе, боюсь, толпа в религиозном экстазе и угаре, просто снесёт тех, кто понесёт Апостола и повредят сами мощи. — Повернулась к хозяину дома. — Скажите, у Вас есть ещё чистая материя и кожаная сумма? — Паула перевела. Тот кивнул и ушёл в дом. Вскоре вернулся. Передал мне кожаную сумку и кусок батиста. Я завернула в батист погребальный саван Апостола и его набедренную повязку. Всё это поместила в сумму. Вручила её Никифору.

— Никиша, храни это пуще зеницы ока. Не дай бог потеряешь или украдут…

Понтифик пригласил меня остановится в Ватикане. Естественно, там же расположились и мои сопровождающие — палатины, сержант-дамы, кирасиры и даже Герцог Ульрих Вюртембургский с десятком своих рыцарей. Сам Понтифик был возбуждён. Событие, которое случилось в этот день и ночь всколыхнули, сначала весь Рим. Потом от него словно круги стали расходиться по всей Италии последствия. Из Италии они перекинулись на всю Европу и не только. В Рим потянулись многочисленные паломники.

Сама я очень устала. Больше эмоционально, чем физически. Столько всего пережить. Фрося меня раздела. Я умылась, и сразу легла спать. Проснулась ближе к обеду. Зато выспалась. Никифор не выпускал сумму с саваном Апостола из рук. Спал с суммой. На моих палатинов смотрели, как на чудо. Они касались самого Апостола. Носилки с телом Петра поместили в одну из комнат резиденции Понтифика. Вход туда закрыли для всех. Допускали только строго ограниченное количество