XVII. Грязь, кровь и вино! - Игорь Шенгальц

Мы с бароном были укрыты за колоннами от пуль, но и выбраться из зала не могли. Входная дверь была заперта и на засов, и на ключ. Прочими выходами мы так же не могли воспользоваться.

Весь холл заволокло ружейным дымом, видимость упала до пары шагов. Это играло нам на руку – стрелки не видели свои цели, но рано или поздно дым рассеется, и мы вновь станем хорошими мишенями.

По моим прикидкам, на втором этаже находились не менее десятка человек, а то и больше. В данной ситуации память де Браса молчала, я не знал, как остановить бойню.

Ясно одно, что-то пошло не так. Может быть, существовала некая договоренность о том, как я должен был забрать бумаги, которую мы невольно нарушили. Теперь уже все равно. Соратники де Пьемона мертвы, нас осталось лишь двое, и сколько мы еще сумеем продержаться – большой вопрос.

– Залп!

Мне оцарапало щеку осколком мрамора. Воняло порохом и гарью. Скрипнула решетка. Наши враги спустились в зал, видимо, устав ждать. Учитывая их явное численное преимущество, они надеялись закончить все быстро.

Я скинул плащ, де Пьемон поступил так же.

– Де Брас, – прошипел барон, – если я останусь жив, то повешу вас на ближайшем дереве!

– Я дворянин, и достоин смерти от благородной стали.

– Хорошо, я лично наточу для вас топор.

– Договорились!..

Барон взглянул меня с огромным подозрением, но успокоился, увидев, что я не бросил оружие и не пытаюсь сдаться.

Завладев на пару секунд его вниманием, я жестами попытался объяснить, что следует делать дальше, но совершенно не был уверен, понял ли он меня.

Я чуял, что наши противники были уже совсем близко. Они обходили нас со всех сторон, загоняли, как дикого зверя на охоте, не оставляя ни малейшего шанса.

Дольше тянуть я не мог, я уже слышал шаги врагов и практически чувствовал их дыхание. Одна надежда, что наверху более никого не осталось, а внизу с длинными мушкетами особо не разгуляешься, вся надежда на шпаги.

Чуть пригнувшись, я вынырнул из-за колонны, и тут же длинным выпадом проткнул глотку ближайшему противнику. Он захрипел, булькая кровью, я выдернул клинок, тело рухнуло на плиты пола и судорожно забилось в конвульсиях. Минус один.

Боковым зрением заметив наведенный на меня ствол мушкета – сука, все же перезарядил! – я ушел с линии прицела, как учили, в сторону, а потом резко сменил направление, и еще раз, оказавшись вплотную к стрелку. Шаг-маятник! Главное – постоянно находиться в обдуманном движении, затрудняя возможность прицеливания. Мушкет – штука тяжелая, неудобная, это не пистолет. Шпагой мне пришлось пожертвовать, но она больше не была нужна. Выстрел ожег щеку огнем, но вреда не причинил. Я же ударом по ногам буквально снес стрелка на пол, и тут же, оказавшись над ним, резким ударом кулака вбил его кадык вглубь, переломав все хрящи. Жить ему оставалось не более пары минут. Удушье – жуткая смерть, никому не желаю. Минус два.

В данный момент я нисколько не удивился своему умению убивать людей голыми руками, просто приняв это, как данность.

Нападавшие были одеты примерно одинаково – в серые одежды без отличительных цветов принадлежности к какому-либо дому. Но вопрос, кто их хозяин или наниматель, я решу позже, если останусь жив.

Едва я вновь поднялся на ноги, как на меня тут же навалились сзади, пытаясь то ли придушить, то ли повалить обратно на пол, но я сумел зацепить противника за отвороты куртки, скрутил корпус и классическим броском через бедро опрокинул его, сам упал сверху, взял в захват его руку и провел болевой прием. Вот только останавливаться, как в зале, после хлопков по матам, я не стал.

Рука хрустнула, показалась кость, человек подо мной дико заорал. Я выхватил дагу из его поясных ножен, и всадил клинок ему прямо в солнечное сплетение. Чуть промазал, клинок скользнул по ребрам, я надавил изо всех сил, и нож глубоко вошел в тело.

Пот лился с меня ведрами, руки слегка дрожали и отказывались слушаться.

Я ногами отпихнул его тело, и тут же, перекатом, ушел от удара шпагой со стороны. Все же меня успели оцарапать в левое плечо, разорвав дублет, к счастью, не сильно. Кровь начала сочиться, но боли я пока не чувствовал.

– Навались! Он безоружен!

Не сказал бы, я уже подхватил чью-то шпагу с пола. Она чуть не выскользнула из пальцев, перчатки у меня были испачканы в чужой крови.

Я уже вновь был на ногах, с трудом ориентируясь в задымленном пространстве. По очертаниям силуэтов, напротив меня стояли два противника. Им тоже было плохо видно, это играло мне на руку. Но дым постепенно рассеивался, а через пару минут пропадет вовсе, и тогда я лишусь временного преимущества.

– Двое на одного? Отлично! Поглядим, что вы умеете, господа!

Они почему-то медлили, не нападали, и дали мне возможность бросить короткий взгляд вокруг.

Барон тоже не терял времени. Против него выступили сразу трое, на вид – опытные бойцы. К счастью для барона, вооружены они были лишь шпагами и кинжалами, мушкетов никто из них не держал.

Де Пьемон давал настоящий мастер-класс по фехтованию. Он владел клинком блестяще, являясь, наверное, одним из лучших фехтовальщиков своего времени. Один против трех профессиональных бретеров, он не просто удерживал оборону – он атаковал сам!

Техника владения шпагой у барона была превосходной. Он явно учился у лучших мастеров клинка, и потратил много времени, совершенствуя свои навыки.

Быстро ранив первого соперника в бедро, да так удачно, что, кажется, перебил ему артерию, и тот, истекая кровью, сначала отступил на несколько шагов назад, а потом и вовсе упал, держась обеими руками за рану, барон сконцентрировал внимание на двух оставшихся бойцах.

Я же, успокоившись за барона, чуть согнул колени, принимая боевую стойку, и, собрав остатки сил, провел целую серию атак, в результате которой получил еще три ранения – два в грудь, и одно – в правый бок. Зато я все же достал одного из двоих противников, умудрившись всадить клинок ему прямо в глаз. Последнего врага я сбил подсечкой и его же кинжалом перерезал ему глотку.

Воздуха! Нечем дышать! Нужно хотя бы несколько секунд передохнуть, пока никто не нападает.

– Получи-ка, пес!

К счастью, это относилось не ко мне.

Барон, удачно контратаковав, как раз пронзил грудь одному из своих противников, но второй ухитрился глубоко оцарапать ему кисть, так, что де Пьемону пришлось разжать руку и оставить клинок в теле раненого противника, оказавшись безоружным перед наступавшим на него убийцей.

Если бы не моя помощь, барона тут же закололи бы, но я, не долго думая, метнул мен-гош^[36], которым только что прикончил своего врага. Нас разделяло метров восемь, плюс позиция моя была крайне неудачная, к тому же кинжал – оружие, вовсе не предназначенное для бросков.