Незримые нити - Александр Нетылев

— Лиминь рискнул бежать. Бросить все. Свою страну, свое положение, своих женщин. Даже собственное тело. И бежать.

Дан пожал плечами:

— Возможно, он не видел иного способа спастись от клятвы. Которая погубила бы его, если бы он остался.

— Лиминь первый из моих сыновей, у кого в голове оказалось достаточно мозгов, — откровенно заметил король, — Жаль, что ты не он.

Какая-то часть юноши на такое заявление даже обиделась.

— И что было бы толку с этих мозгов? — спросил Дан, — Если он все равно прожил бы до того, как вам потребовалось бы его тело? Как бы умен он ни был... Весь его ум был бы ничем перед вашим страхом смерти.

А вот здесь уже короля что-то не на шутку задело.

— Да что ты знаешь, мальчишка! — вскричал он, — Ты создал что-нибудь — в этой жизни или в прежней?! Ты знаешь, каково это — бояться до дрожи, что идиоты-потомки развалят все то, что ты создавал?! Разрушат то, что стало бы твоим следом в этом мире?!

Говоря это, он как будто горел изнутри. Невероятная сила чувствовалась в нем, и даже слабое, больное тело, казалось, не сдерживало его.

— Следом в этом мире? — возразил Дан, — Как ваши дети, которых вы снова и снова обрекали на смерть?!

— Ха! — фыркнул Цуйгаоцзун, — Один человек — это просто один человек. Песчинка. Ничтожная песчинка в бархане Судьбы. Величие не в человеке, величие в деяниях. Величие — в том, что Я создал королевство, которое процветает! Я сделал его таким, каково оно есть! Я приструнил Великие Кланы, Я обуздал варваров! Я начал Золотой Век, который продлится до скончания Вечности!

— Золотой Век, говорите? — переспросил Даниил, — Я пришел к вам из другого мира, Ваше Величество. В том мире не одно, не два королевства, а почти две сотни стран. Но ни в одной я не видел того, чтобы простолюдина могли законно убить без хотя бы формальной причины. Ни в одной я не видел такого, чтобы насильника славили как героя. И ни в одной я не видел, чтобы человек, поколениями убивающий собственных детей, оставался у власти.

«Потому что в нашем мире не умеют меняться телами», — мелькнула мысль. Но он продолжал говорить, провоцируя собеседника на ответ:

— Вы боитесь, что потомки развалят то, что вы создали? Не смешите меня. Я смотрю вам в глаза, и я вижу, чего вы боитесь на самом деле. Смерть. Неизвестность. Неслышное пересыпание песка в незримых часах над вашей головой. Вот чего вы боитесь на самом деле. Того, что всего одному человеку, всего одной жалкой песчинке очень скоро суждено прекратить существовать.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — Шэнь Юшенг резко отвернулся, уставившись на что-то невидимое глазу.

— Разве? — спросил Дан, — Мне от рождения дано лишь двадцать лет жизни. Я знаю ваш страх так, как не знает никто иной. Но это не значит, что я уважаю ваше решение.

Цуйгаоцзун чуть усмехнулся:

— Если бы все сложилось иначе, я мог бы умереть спокойно. Я ушел бы за Грань и прошел все десять судилищ Ада, гордо отвечая за все, что сделал в своей жизни хорошего иль дурного. Но люди несовершенны. Я знаю об этом как никто иной. Ты думаешь, мне не было жаль каждого из своих сыновей, задыхавшегося в беспомощном, дряхлом теле? Но это необходимая жертва. Один человек — лишь песчинка. Король умирает. Королевство живет.

— Звучит довольно лицемерно, — указал Дан, — От короля, что отказывается умирать.

— Моя страна нуждается во мне, — ответствовал Юшенг, — Если меня не станет, кто сохранит её в веках? Ты?

Дан пожал плечами:

— Я постараюсь. В конце концов, страна жила до вас и проживет после вас. Государство — это не вы, Ваше Величество.

— Жила до меня, — передразнил король, — А ты думал о том, как она жила? Сто лет владения клана Хоу были обособлены, и заклинатели клана творили там что хотели, — пока мой отец не покорил их огнем и мечом! Лишь чтобы его самого убили при мятеже, устроенном кланом Чжи! Клан Цзао не отличался от налетчиков-варваров, от которых теперь защищает нас, — пока я не взял его под контроль! То, что ты называешь жизнью, я зову хаосом!

На мгновение Дан поколебался. Но стоило ему услышать последние слова, и ответ будто сам собой пришел ему в голову:

— Быть может, хаос — это и есть жизнь.

— Тогда этому королевству не нужна такая жизнь, — резко ответил Юшенг, — Ему нужен порядок. Тот порядок, что могу ему дать только я!

— Не льстите себе, — не сдержался Дан, — Вы видите красивую картинку, Ваше Величество, но вы не хотите видеть её деталей. Клан Цзао не отличался от налетчиков-варваров? Тогда скажите, Ваше Величество, ЧТО делают налетчики-варвары? Должно быть, грабят, убивают и насилуют?

Он пожал плечами:

— Не это ли творили Цзао в землях Фен по вашему же приказу?

Что-то было не так. Разговор слишком затягивался. Казалось бы, его уже давно должны были вытащить отсюда. Однако...

Кажется, сомнения отразились на его лице, и Цуйгаоцзун усмехнулся:

— Мы можем продолжать беседу. Тебе некуда спешить. Нас никто не прервет.

Он рассмеялся:

— А ты надеялся на заклятье Тройного Призыва? Это слишком известная техника, чтобы против неё не существовало контрмеры. Наивно с твоей стороны было думать, что за сотни лет жизни я эту контрмеру не нашел. Самое смешное, что как раз Лиминь знал, как заблокировать канал заклятья. Но так как это секретная методика клана Шэнь, тебе не у кого было ей научиться.

— Я так понимаю, вы меня ей не научите, — сказал Дан, потому что нужно было хоть что-то сказать.

Он лихорадочно искал выход. По замыслу, после того, как король сделал бы «признание на камеру» в лице Веймина, Сюин и Айминь, шаманка Панчён должна была вытащить его, используя заклятье Тройного Призыва.

Другого пути к отступлению из королевского дворца он не придумал.

— Тебе это уже не пригодится, — усмехнулся Цуйгаоцзун, — Сейчас мы закончим беседу. А затем мои слуги отведут тебя в подвал. И там ты согласишься на ритуал.

Понимание того, что времени на раздумья не осталось, пришло мгновенно. Пусть король Шэнь был