Утро нового века - Владимир Владимирович Голубев

что-то не выйдет — Россия всячески демонстрирует своё миролюбие, войска их разбросаны, а флот занят обустройством. К тому же мы будем извиняться и извиняться — дипломатия на то и нужна. Ты сможешь сделать это, Анри, я верю! Тебе надо только напрячь своих конфидентов! Пока Россия вмешается — всё уже закончится!

— Чертовски опасно. — грустно смотрел на приятеля и покровителя тайный русский агент, — И чертовски убыточно, Шарль…

— Это твои проблемы, Анри! Твои! — Талейран пристально смотрел на него.

— Боюсь, что при плохом развитии событий они будут и твоими, Шарль! — покачал головой Файо, правда сказал он это только после выхода из дома всесильного политика.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Большой армейский смотр. Звучит красиво, да и на вид тоже весьма неплохо: ровно и изящно, словно фигуры на шахматной доске, подразделения пехоты, кавалерии, артиллерии перестраивались, сталкивались, проходили сквозь ряды друг друга. Нам надо показать свою силу — внешнеполитические намёки, вещь важнейшая.

В Европе творилось чёрт знает что, по всей видимости, и нам придётся как-то вмешиваться, а для проработки всех возможных вариантов надо было показать миру свои возможности. Формально всё это: сами манёвры, приезд послов, торжественное путешествие в Киев, большой приём — было частью празднеств, посвящённых рождению у меня второго сына, Григория. Но фактически это было организовано исключительно для создания нужных внешнеполитических предпосылок к дальнейшим действиям в Европе.

Положение коалиции в 1805 году совсем не улучшилось, напротив, французы снова удивили врага. Восстали профранцузские силы в Швейцарии. Опираясь на их поддержку, Журдан[22] быстро ввёл войска в западные кантоны и вторгся в Вюртемберг[23]. Ситуация развивалась стремительно, серьёзно ответить на кризис коалиция не смогла — Конфедерация и прирейнское курфюршество выбыли из антиреспубликанского союза, враг стоял уже у границ Австрии.

Ланн двигался от Венеции к горным проходам в Тироль, рассчитывая при поддержке Журдана с севера, вторгнуться уже непосредственно в земли Габсбургов. Моро занял Модену и угрожал Болонье. Казалось, что сейчас коалиция падёт, но силы у монархической Европы ещё были — испанцы высадили около двадцати тысяч в Италии, подкрепляя Меласа, а Мак перешёл в новое наступление в Нидерландах.

Журдан же так и не смог установить устойчивой связи с Ланном, швейцарцы, которые вначале с энтузиазмом поддержали революционных соседей, после их прихода с таким же рвением начали им противодействовать. Главное же — французы ощутили острый недостаток снабжения, оперируя на враждебно настроенных землях. Нехватка всего и рассеянность войск, оставляемых в качестве гарнизонов и конвоев для сопровождения обозов и фуражиров, привела к поражению Ланна от эрцгерцога Карла возле Каварцерани. Французский полководец был вынужден даже покинуть Венецию и отойти к Падуе. Моро тоже, несмотря на свои победы начал отступать к реке По.

План Первого консула на эту кампанию не удался, причём в основном из-за неучёта проблем снабжения на недружественных территориях. Однако, дела у Коалиции тоже были весьма не очень хороши. Союзники потеряли вместе с итальянскими и швейцарскими землями и их банки, а значит, и креди́ты. Английских денег, полученных из Индии, стало не хватать на всех, а Россия осталась единственным источником средств для веде́ния войны. При этом французский флот показал свою уже подзабытую силу, почти полностью перекрыв морские торговые пути в Европу.

Союзники не были готовы к новой атаке галлов на море, а те смогли сосредоточенными ударами сил регулярных флотов и корсарских соединений сорвать все мероприятия по блокаде их портов и конвоированию торговых караванов. Только русские судовладельцы разом лишились девятнадцати крупных кораблей. К тому же мы потеряли фрегат «Святитель Максим Киевский», который шёл, охраняя купеческий караван, идущий в Валенсию. Будучи атакованным существенно превосходящими силами противника, наш военный корабль сражался, дав возможность торговцам бежать, а при угрозе абордажа, потеряв паруса и бо́льшую часть орудий, был взорван командой.

Героизм русских моряков был оценён правительством Первого консула, и России был тождественно возвращён кормовой флаг фрегата, найденный на месте битвы. В этом бою сами французы едва не потеряли линейный корабль «Геркулес», который с огромным трудом доковылял до порта и больше оттуда не выходи́л.

Резкая остановка торговли серьёзно напрягла союзников, лишившихся поставок продовольствия, амуниции и оружия, к которым те привыкли, на которые они весьма рассчитывали. Очевидно было, что французы, подготовившиеся к такому развитию событий, вскоре решат проблемы с контролем захваченных земель, а сил у остальной Европы может и не хватить.

Признаться, говорить о полной остановке торговли не приходилось, хотя бы потому, что оставалась навигация по Дунаю, обеспечивающая немцев всем необходимым, но для Англии и Испании положение затруднилось.

Для нас подобная проблема тоже стала весьма неприятной — во-первых, надо было как-то снабжать наши заморские владения, а во-вторых, внешняя торговля хоть не была жизненно необходима для России, но давала существенную часть прибыли для наших заводов. Торговля оружием, к примеру, была остро нужна для металлургии — именно там мои промышленники зарабатывали, ведь для государства поставки шли почти по себестоимости. К тому же нарушение контрактов с Маратхами, которым мы обязались поставить сорок тысяч трофейных прусских ружей, пушек и ядер, а также множество инструментов, амуниции и боеприпасов, не считая трёх сотен военных советников, могли привести к потере влияния там.

Конечно, мы объявили о возобновлении «Лиги вооружённого нейтралитета», наши караваны стали охраняться в том числе и линейными кораблями, но это увеличило стоимость плавания, да и раздёргать все наши флоты на конвойную службу была идеей опасной. Французы начали неофициальные переговоры по этому поводу, но их позиция была просто наглой.

Надо было думать о скорейшем вступлении в войну, но терять людей исключительно ради сохранения денег было глупо. Требовалось получить не только безопасность торговли, так как победа над Францией с такими результатами лишь усилила бы Священную Римскую Империю и Великобританию, что могло им создать иллюзию возможной лёгкой победы и над нами. Нам нужна была ситуация, когда бы союзники оказались в большей зависимости от нас, чем до войны. Они должны были сами согласиться на подобные условия, а вот для этого требовалось подороже себя продать. М-да…

Суворов, дёргаясь, будто его били электрическим током, стоял подле меня — ему до полусмерти хотелось участвовать в этом действии, но его чин генералиссимуса требовал сейчас нахождения в свите императора, а никак не на поле, где командовал Карпухин. Фельдмаршал почти полгода посветил подготовке к масштабному представлению, мало обращая внимание на вверенную ему армию в Северной Европе. Хотя почти половина войск на поле сейчас была именно его, так что без пригляда наши воины не оставались.

Всё