Гость из будущего. Том 3 - Владислав Викторович Порошин

— Как ты её нашёл-то ночью? — задал первый дельный вопрос Василий Шукшин.

— Помощи попросил у хозяина леса, — буркнул я.

— А Феллини-то наш человек, деревенский! — обрадовался он.

— Товарищи артисты, есть предложение перекусить! — крикнула гримёрша Лидия Сергеевна. — У меня с собой компот и булочки.

— Розыскные мероприятия хорошему перекусу не помеха! — радостно заорал я.

— К тому же и искать-то больше никого не надо, — проворчал дядя Йося.

* * *

Тем же вечером в столовой «Дома творчества союза театральных деятелей» состоялось неофициальное закрытие. Официальная же часть прошла в Ленинграде в одноимённом кинотеатре около Таврического сада. И там главный приз получили фильмы: «Живые и мёртвые» и «Тишина». Специальную премию отдали «Гамлету» Григория Козинцева. Ещё две премии вручили кинокартинам: «Белый караван» и «Живёт такой парень».

Василий Шукшин очень близко к сердцу воспринял награду фестиваля. И по приезде в Комарово он от нервного перенапряжения почти час пролежал у нас на даче, жалуясь то на головные боли, то на боли где-то в груди. И гримёрша Лидия Сергеевна отпаивал его валерьянкой.

— Слушай, Феллини, а тебе вот не обидно, что раздали премии всякой х…не, а тебя прокатили? — спрашивал Шукшин, лёжа на диване, пока всё остальные дачники перед финальным кутежом приводили себя в порядок.

— Нет, — улыбался я. — Это даже к лучшему. Недруги немного поутихнут и дадут спокойно поработать. Тем более «Живые и мёртвые», «Тишина» и твой «Парень» очень достойные работы.

— А вот мне досадно, — ворчала Нонна, красуясь перед зеркалом в новом платье. — Вы просто не представляете, сколько мне комплиментов наговорили, сколько подарили цветов на разных творческих встречах и чуть ли не в каждом зале просили продолжения нашей короткометражки.

— А мне ещё досадней, — жаловался Сава Крамаров. — Я вообще главную роль сыграл, и чё? А ни чё?

В общем, на финальный загул все пришли в разном настроении и состоянии духа. Поэтому кто-то сразу приналёг на спиртное, чтоб поправить нервную систему, а кто-то пустился в танцевальный марафон. Тем более на закрытие приехал Эдуард Хиль и его музыкальная банда. Он ещё в коридоре меня выловил и, прижав к стене, прошептал:

— Написал что-то новое?

— Нет, — соврал я.

— Не свисти, ха-ха, мне уже всё рассказали! — захихикал он, убежав на сцену.

— Мне тоже девочки кое-что рассказали, — заявила Нонна, которая весь вечер не отходила от меня ни на шаг, мы вместе прогулялись по залу, поздравив победителей фестиваля, вместе потанцевали и вместе же присели за столик. — Что в Выборге, ты такое спел, что все в восторге?

— Я вспомнил отличную малоизвестную дворовую песню, — опять соврал я. — Теперь уже, можно сказать, что мою.

— И ты её собираешься отдать Хилю? — насела моя любимая актриса.

— Я отдам песню тебе, но на концертах Хиль всё равно её будет петь. Так уж устроена наша советская эстрада, где всё общее, — пробормотал я и увидел того человека, который сжёг киноплёнку с моим фильмом. И сейчас было самое время, чтобы его проучить. — Мне нужно в одно место, — буркнул я, встав из-за стола.

— И я с тобой, — ухватила меня Нонна за руку.

— Высоцкий! — подозвал я Владимира Семёновича, который мило беседовал с одной привлекательной барышней из «Союзмультфильма».

Кстати, мультипликаторы получили первую премию за «Историю одного преступления», сделанную какой-то перекладной анимацией, и отметить это дело подъехала большая команда из Москвы. Володя как-то обречённо на меня посмотрел, но, извинившись перед девушкой, всё же подошёл к нашему столику. И вариантов отмазаться у Высоцкого не было, ибо я ему сегодня подарил самые настоящие американские джинсы, чтобы он и дальше играл «Гамлета с гитарой».

— Владимир Семёнович, пригласите мою даму на твист, — попросил я будущего кумира миллионов. — А то у меня ноги после леса болят.

— А ты куда? — уставилась на меня Нонночка.

— Освежусь в укромном уголке, — буркнул я.

— Не боишься, что такую красавицу уведу? — пророкотал Высоцкий.

— Ты сначала с первой женой разведись, многоженец, — хохотнул я и ринулся искать своего недруга.

А он как по заказу вышел в коридор и направился на улицу, возможно, чтобы покурить, посмотреть на звёзды и погрустить о своей незавидной доле, когда одним вручают призы и главные премии, а тебе даже не дают снимать, не дают реализовать талан и творческий потенциал. Однако в том, что он не снимает своё кино, моей вины не было. Я никого коленями и локтями не распихивал, когда работал над короткометражкой и «Тайнами следствия». Поэтому, не испытывая угрызений совести, я догнал своего злопыхателя и втолкнул его в открытую дверь прачечной, где тут же закрылся на защёлку.

— С ума сошёл? — очень натурально возмутился мой ленфильмовский коллега.

— Нет, — прошипел я и со всей силы врезал под дых. — Ты зачем сжёг мой фильм, паршивец?

— Враньё, — криво усмехнулся он, согнувшись пополам и ртом хватая воздух. — Меня в этот день в посёлке даже не было. А вот за избиение, ты ответишь.

— Значит, у тебя и алиби есть? — удивился я.

— Конечно, есть, — попытался засмеяться мой недруг.

— Как интересно, — буркнул я. — То, что плёнку с фильмом сожгли, знаю я, Фрижета Гургеновна, актёр Высоцкий и сам преступник, то есть ты. Остальным сие происшествие пока неведомо. Все думают, что я фильм отвёз обратно на киностудию. Ещё врезать?

— Не надо, — сдался мой ленфильмовский коллега. — Что ты хочешь? Хочешь, чтобы я уволился?

— На следующей неделе зайдёшь в мой кабинет, и мы обсудим проблему в спокойной обстановке, а то сейчас прачка прибежит, — захохотал я. — Ещё подумает, что ты воруешь бельё.

На этих словах я открыл дверь прачечной и спокойно пошагал в зал, где играла музыка и веселились гости кинофестиваля. Лёгкость и скорость, с которой я расколол совершенно незнакомого человека, немного опьянила. От нахлынувшего в кровь адреналина, захотелось прыгать и танцевать. Сразу же в голову пришёл мотив «Хафанана-кукарелла», под эту песню я отплясывал и в пионерском лагере, и в старших классах школы, той первой жизни в будущем. Мы даже с