Альтерверс - Анатолий Мухин

оперативником открылся вид на невысокий город, вдали, над крышами домов возвышался шпиль Адмиралтейства. Грузовички с разноцветными логотипами на кузовах курсировали по пустым улицам, спешили доставить товары в торговые лавки. Доехав до Литейного проспекта, через пару километров автомобиль свернул во двор старого дома с обновлённым фасадом и остановился. Один из сопровождающих мужчин открыл Матвею дверь.

— Вас проводят в апартаменты, — сказала Елизавета вслед. — Поспите. Я заеду за вами в двенадцать.

Матвей вышел из машины, дверь за ним захлопнулась, и автомобиль устремился в центр города. Мужчина, сопровождающий оперативника, жестом велел следовать за ним.

Парадная четырёхэтажного дома нуждалась в ремонте, отколотая напольная плитка рассыпалась под каблуком ботинка Матвея с характерным треском. По широкой винтовой лестнице они поднялись на последний этаж, сопровождающий оперативника открыл входную дверь единственной квартиры на лестничной площадке, пропустил Матвея внутрь. Как только он переступил порог — дверь закрылась, ключ в замке сделал несколько оборотов, послышались громкие шаги по ступеням вниз.

Матвей включил свет в большом холле. Слева кухня-столовая, справа спальня, спереди санузел и кладовая. По ощущению, уборщица закончила мытьё квартиры только что — в углах помещений не было ни единой пылинки. По скрипучему паркету оперативник прошёл в кухню, открыл холодильник, беглым взглядом изучил содержимое: два запечатанных в пластиковый пакет бутерброда с индейкой и сыром, шоколадка «Эйнем», картофельная стружка в бумажном стаканчике и апельсиновый сок «Императорский». Матвей достал сок, выпил два стакана залпом, протёр глаза большими и указательными пальцами, прошёл в огромную спальню и, не раздеваясь, улёгся на королевского размера кровать. Перед тем как провалиться в дрёму, он пообещал себе дать пару минут отдохнуть глазам и разобрать саквояж.

Как Матвей оказался на Тверской, молодой человек не помнил. Не придал значения. Он держал за руку девушку, образ которой, как и образ Москвы, размывался. Они дурачились и смеялись, каждый раз, когда он смотрел на спутницу, она отворачивалась в сторону, заигрывая с ним.

— Посмотри на меня, — просил Матвей. — Посмотри на меня!

Девушка отпустила его руку, кружилась вокруг, он тщетно пытался схватить её. Сделав несколько шагов в сторону, постоянно отворачиваясь, она манила его за собой, смеялась над ним, игнорируя его просьбу остановиться. Матвей подловил момент, когда девушка окажется слева, резко повернулся и поймал её за предплечье.

Электрический разряд от касания поднялся вверх к сердцу. Девушка остановилась, сжала кулаки, размытые волосы медленно завивались в знакомую Матвею причёску. Черты лица его спутницы формировались будто из пластилина: нос, губы, подбородок, голубые глаза. Она посмотрела на него взглядом, полным разочарования, кроваво-красные капли слёз скатывались по щекам на платье девушки.

— Пошёл вон! — крикнула она. — Ты чёртов предатель! Я не желаю тебя знать!

Матвея схватила неведомая сила, подобно штормовому ветру оттолкнула его немного назад.

— Эля, прости меня, — просил он.

Она разжала кулаки и посмотрела на Матвея безразличным взглядом. Её зрачки побледнели, в глазах появился стеклянный, мёртвый блеск. Матвей пытался кричать, напрягал связки, у него не получалось. Девушка плавно отдалялась, постепенно превращаясь в серую пыль, пока не растворилась полностью.

Матвей дёрнулся и проснулся. Через щель между плотными шторами пробивался дневной свет. Настенные часы ударили гонгом одиннадцать раз, через час заедет Елизавета.

В детстве мама учила Матвея, что если приснился дурной сон или кошмар, нужно подойти к открытому окну и сказать: «Куда ночь, туда и сон», и тогда он из головы моментально вылетит. Не сработало, сон отпустил его только после контрастного душа.

***

Елизавета позвонила в дверь ровно в 12:00. К её приходу Матвей успел разобрать вещи из саквояжа: два костюма тёмно-синего и коричневого цвета, схожих по стилю с теми, что носили помощники его напарницы, пара туфель из бурой кожи, четыре белые сорочки, мобильный телефон, очевидно, разработанный в объекте, с гербом Российской империи на торце, ремень, пальто, шляпа-котелок и кошелёк с местными рублями. Оперативник выбрал коричневый костюм.

Елизавета открыла дверь и, увидев Матвея в холле, еле сдержала смех.

— Что? — удивлённо спросил он.

— Где ты нашёл это старьё? — с порога спросила девушка.

— Мне выдали у нас. Я думал, это ваши передали…

— Видимо, над тобой кто-то пошутил. Этот стиль вышел из моды лет пятнадцать назад. Это всё, что у тебя есть?

— Да, — озадаченно ответил Матвей, — но твои бугаи носили похожие!

— Нет, ну ты сравнил костюмы братьев Копенгейнер под старину и это. Ладно, поехали к портному. Здесь недалеко. Приоденем тебя. В таком виде нельзя показываться на улице.

Матвей накинул пальто и поспешил за спустившейся вниз Елизаветой.

— Ты одна? — спросил Матвей. — А где же двое из ларца?

— Здесь ты мне вряд ли навредишь, — на ходу ответила Елизавета, — а у вас… Кто знает, что там у вас.

— Тоже верно. Значит… Мы перешли на «ты»?

— Если не против, — улыбнулась девушка и поправила прядь закрученных волос.

Матвей поймал себя на мысли, что она сделала причёску, надела красивое платье, элегантно накрасилась. Юношеские мысли снова полезли в голову, но Матвей их мужественно отогнал.

Они сели в её персональный автомобиль, тоже неизвестной оперативнику марки, и двинулись в сторону центра по Литейному. По обе стороны красовались малоэтажные здания. У Матвея возникло ощущение, что он переместился в прошлое, где эти здания только что построили. Аккуратные, чистые, один фасад краше другого. Многие дома с колоннами, фресками, скульптурами. Не совсем тот Питер, к которому Матвей привык дома. Впечатляло всё: от указателей улиц — аккуратных металлических пластин с кованым орнаментом — до автобусных остановок, похожих на небольшие беседки.

Машин изрядно прибавилось. Они свернули на Симеоновский мост, известный Матвею как мост Белинского, проехали Фонтанку и припарковались у трёхэтажного дома с вывеской «Портной Д. Хайзенбергъ. Частный предприниматель».

Елизавета подошла к небольшому столбику и поднесла к нему мобильный телефон. Красная лампочка погасла, спустя пару секунд загорелась зелёная. На вопросительный взгляд Матвея она ответила:

— Оплатила парковку.

Господин Хайзенберг встретил Елизавету с распростёртыми объятиями. Невысокий худой мужчина говорил с сильным немецким акцентом, что придавало его образу изюминку. Он протянул руку Матвею и сразу понял, что от него требуется.

— Господин Хайзенберг, — сказала мягким тоном Елизавета, — вы же понимаете, как мне нужна ваша помощь.

— Конечно, meine liebe, конечно, один момент.

Он растворился среди множества