Ничего cвятого 1 - Дмитрий Дегтярев

на лифтовой площадке, предназначавшейся строго для служебного пользования внутреннего персонала. Одно нажатие кнопки и стальные створки распахнулись, приглашая внутрь. Дальше кнопка «-3» этажа, после чего экран потребовал подтверждение уровня доступа. Специальная охранная система, чтобы не допустить посторонних на этот уровень здания, поскольку допуск имел весьма ограниченный круг людей, непосредственно участвующих в операции. Люк был из их числа. Для всех же остальных, на «-3» этаже проводились ремонтные работы. Экран одобрительно пискнул, створки сомкнулись, и кабина начала движение вниз. Спуск закончился очень быстро – пять секунд, кабина вздрогнула, и медленно замерла. Дальше пришлось пройти по целому лабиринту из коридоров, тоннелей, технических помещений, прежде чем он оказался у нужной двери. Серая, со стандартной табличкой, сообщающей предназначение помещения, она ничем не выделялась среди себе подобных. Еще одна дверь, еще одно помещение, обеспечивающее жизнеспособность здания. Так могло показаться со стороны. Вот только, внешность, как известно, бывает весьма обманчива. Приложив пропуск к считывателю, Люк дождался сигнала, после чего толкнул дверь вперед. Внутри царил полумрак, разбавленный голубоватым свечением десятка мониторов и мигающих на серверах лампочках. Добро пожаловать в специальный оперативный штаб «Детей Виноградаря», размещенный здесь на время проведения самой грандиозной за всю историю человечества, операции. Его штаб. Его операции. Улыбнувшись, Люк прошел по центральному проходу вглубь помещения и остановился у металлического заграждения перед центральным экраном. Сейчас там отображалась картинка с зависшего над площадью Сент-Петро дрона, где Папа Урбан Х начал свою речь.

Хорошо. Значит им тоже пора приступать.

Повернувшись к замершим за экранами сотрудникам штаба, Люк сообщил:

– Приступаем к первой фазе! Грэг, начинай активацию первых блоков! Пит, на тебе прилегающие сектора! Луиза, контроль Королевских служб! Андре, воздух! Что ж, пора проверить нервишки Святейшего отца…

Священная Католическая Империя.

Швейцарский союз, под управлением Папского легата.

Женева.

Площадь Сент-Педро.

12:47.

Орландо Стюарту изначально не нравилась идея Папы о выступлении перед широкими массами народа. Теперь же она не нравилась еще больше. Как глава швейцарских гвардейцев, он обязан был обеспечивать безопасность Святейшего отца, и еще ни разу за пятнадцать лет службы не подводил викария Христа. Не намерен был подвести и сегодня. Вот только, атмосфера на площади Орландо нравилась все меньше и меньше. Десятки тысяч людей, завороженно глядящих на Папу – прекрасно. Те же десятки тысяч людей, взирающих на понтифика с равнодушием – очень странно и подозрительно; правда, чего не бывает в жизни. Но вот десятки тысяч людей, с наполненными злобой и обидой глазами – огромная причина для беспокойства.

И ведь Папа сам, всего лишь за какие-то десять минут создал такую атмосферу, пройдя весь путь от стадии восхищения до обиды и разочарования. Не хватало еще открытой ненависти.

Скривившись от досады, Орландо с высоты подиума обвел взглядом заполненную народом площадь, и не найдя ничего особо подозрительного, тихо проговорил в закрепленный на правом ухе микрофон:

– Внимание всем постам! Предельная бдительность! Повторяю, предельная бдительность! Полная готовность к спешной эвакуации Папы!

Священная Католическая Империя.

Швейцарский союз, под управлением Папского легата.

Женева.

Площадь Сент-Педро.

12:47.

Анна Шнидер впитывала каждое слово Папы куда быстрее, чем пустынная истрескавшаяся от палящего солнца почва сумела бы впитать упавшую на нее каплю воды. Да, она ощущала настроение толпы, сейчас весьма далекое от восхищения… Но… Но она чувствовала совсем другое. Анна смотрела на Папу, и видела всю ту искреннюю боль, которую тот ощущал и старался передать слушателям… Поделиться своими переживаниями… Поделиться тем личным, что он сам ощущал в глубине своего сердца… Народ не хотел слушать. Народу было неприятно. Народ… Они как толпа, кричащая в адрес Христа «Распни!». Папа же, сейчас походил даже не на викария, а на самого Христа, стоящего в одиночестве перед безумной толпой. Иное время, иные масштабы, иные участники – но суть осталась та же. Гордость, озлобленность и нежелание принести достойный плод покаяния. То, о чем сейчас прямо и говорил Папа Урбан Х.

– Кто вы, когда еретики открыто проклинают Церковь, смешивают с грязью священство, неподобающе изгаляются над монахинями, а Таинства низводят до уровня сатанинской магии и языческих ритуалов? Скажите мне, кто вы? Может вы Давид, вышедший один на один против всего войска филистимлян? Или может, вы Даниил не желающий поклонятся идолу, хотя и знал о предопределенной ему участи в раскаленной печи? О, наверное, вы как святые апостолы Петр и Иоанн бесстрашно свидетельствующих о своей вере в воскресшего Христа перед синедрионом, который еще несколько месяцев назад отправил их Учителя на крест? А, может вы как святой мученик Стефан, отдавший свою жизнь за проповедь Евангелия? Или может вы, как мученица святая Анастасия Римская, что в свои двадцать лет открыто исповедовала веру в Иисуса Христа, отвергая требование поклониться языческим бокам? Вам напомнить, какую участь выбрала себе эта девушка, всем сердцем любящая нашего Спасителя? Думаю, многие из вас уже забыли об эпохе Великих гонений, и тех тысячах мучениках, что, не смотря на все предстоящие испытания исповедовали нашу католическую веру! Тогда я напомню! – до того громкий с нотками ярости голос Папы резко понизился на несколько тонов. – Двадцатилетняя Анастасия была растянута и привязана к четырем столбам вниз лицом; под нее подложили огонь с серой и смолой, и мучили снизу огнем и зловонным дымом, а по спине без милости били палками! Мучитель приказал у нее вырвать с пальцев ногти, потом отсечь руки и выбить зубы! – голос Папы вновь поднялся на несколько октав, дрожа от негодования. – Думаете, эта двадцатилетняя девушка отреклась от Христа? Думаете, она молила о пощаде? Нет! Даже среди этих испытаний она продолжала исповедовать свою веру в Христа, обличая мучителей! Во время ее мучений, один из христиан дал ей глоток воды, за что был обезглавлен! Как и сама святая Анастасия Римская в конце концов была обезглавлена. Вот она – настоящая вера! Вот, что значит – католичество! Так я еще раз хочу спросить: кто же вы, когда враги оскверняют святыни, взрывают соборы, имя Пречистой Девы Марии используют для похабных шуток, а вы, католики предпочитаете делать вид, будто ничего не происходит? Кто вы? – эти слова викарий Христа, не смотря на свои годы почти выкрикнул. – Я вам скажу – вы Иуды. Да-да, именно Иуды. Не Петр, тоже отрекшийся от Христа, а Иуды. Знаете, почему? Я вам отвечу: да, святой Петр отрекся от Христа, но вы загляните дальше, в продолжение истории. Святой Апостол Лука пишет в своем Евангелии: «Петр вышел вон, и горько заплакал!». Вы плачете? Вы сокрушаетесь? Вы молите небо о милости? Я не вижу. Но что я вижу вполне отчетливо, так недостойное звания ученика Христа желание потворствовать еретикам! Не так давно наша Церковь уже проходила схожий этап. Вам напомнить его итог? Темные Времена Реформации. Хотите, чтобы в ваш дом вламывались и под угрозой смерти заставляли плевать на изображение Девы Марии? Хотите, чтобы жгли наши соборы, убивали священников, а вас преследовали за участие в Таинствах? Хотите остаться без Исповеди, Евхаристии, Венчания и других Таинств? Вы этого хотите? А, мы неизменно придем к такому результату, если и дальше будем потворствовать еретикам, безразлично взирая на их святотатство. Поймите одно, все что вне Церкви – от дьявола. Помогая им —, вы помогаете сатане в борьбе со Христом. Покайтесь, как покаялся святой Петр и взгляните на него! – Папа Урбан Х вытянул руку, указывая на двухсотметровое изваяние Святого Педро, возвышавшееся над площадью. Анна уставилась на мрачное сосредоточенное лицо каменной скульптуры, ощущая, как внутри нее возрастает решимость – после речи Папы, она пойдет в собор на исповедь и покается в своем отступлении от истинной веры. В этот момент земля под ногами дрогнула…

Священная Католическая Империя.

Швейцарский союз,