В пути - Алмаз Эрнисов

милорд. – Опустила глаза девушка, приседая в низком реверансе. К ее несказанной радости мерзкий извращенец и сам заметно потускнел за неделю. Круглые румяные щеки ввалились, кожа посерела, под желтыми глазами набухли синюшные мешки. Даже гордо поднятый ранее подбородок опустился к груди, будто неведомая, но справедливая и могучая сила вырвала из шеи урода несколько мышц, и позвоночник перестал справляться с весом головы. И Лина готова была поставить золотую монету против ста, что на этой самой голове стало вдвое меньше волос.

– Божечки… – Картинно схватился за сердце волшебник. – Ну разве можно так заблуждаться, дитя? Вы здесь для вашего же блага, и не понимаете моей доброты!

– Простите, милорд.

– Рад, что вы осознаете собственную неправоту. А теперь налейте мне розового вина. Да, да, из этой пиалы. – Довольно промурлыкал посвященный, наблюдая, как пленница неуверенным движением пытается выбрать бутылку.

– Сей чудесный напиток – подарок одного крайне влиятельного эгерийца. – Заявил колдун, окидывая надменным взглядом охотно поглощающих брехню воспитанников. – Крайне влиятельного! Я, конечно же, не назову имени, птички мои, вы сами понимаете, люди подобного масштаба не любят огласки как нечестивых поступков, так и благих. Но! Поверьте, этот человек способен влиять на политику нагорья как никто другой!

– Так ведь того… – Вклинился гнилозубый Дидье. – На рынке такая же продается же.

– Кто бы мог подумать, что этот молодой человек – младший сын дворянского рода? Его отец платит немалую сумму, дабы лишенный всяких способностей отпрыск продолжал искать в себе несуществующие таланты… Ну что мешало не разбивать сотканную из эфира и нужных слов легенду на мириады осколков презренной реальности? – Тяжело вздохнул хозяин дома и, очередным театральным жестом приложив тыльную сторону ладони ко лбу, не выдержал должной паузы, взрываясь по-женски тонким криком:

– Мразь! Мразь! Мразь! Если ты еще хоть раз оспоришь мои слова, я прикажу содрать кожу с тебя, твоего слабоумного папаши, жирной матери и всех прочих родственников! Мразь…

С силой бросив в стену пустой фужер, он откинулся на спинку кресла и некоторое время тяжело дышал, яростно глядя на ученика.

– Простите. – Прошептал насупившийся Дидье. – Я тут вспомнил. Бутылка того… Другой была на рынке. Ваша, она подороже. Намного, ага.

– Ох, юноша, – сменил посвященный гнев на милость, – мудрость заключается не в безгрешности, а в умении вовремя признать ошибки. И вы, отмечу, замечательно справляетесь. Благородный батюшка будет невероятно счастлив такому сыну. Если бы он еще изменил выданное вам при рождении имя на подобранное мной, то вошел бы в летописи не иначе как “мудрец”.

– Не можно, милорд. – Осмелился поднять голову сынок дворянина. – В честь деда имя. А евойные родители в честь героя местного назвали.

– Он точно благородный? – Тихонько спросила Лина стоящего рядом Клодда, пока вновь сорвавшийся главарь похитителей рассуждал о возможных предках гнилозубого Дидье, включая идиотов, баранов, ослов, вырезанных из дерева чурбанов и даже самых тяжелых в мире булыжников.

– Говорят. – Пожал плечами крепыш. – Но я думаю, его папаня ограбил кого или убил, а после нажился на продаже краденого. Он настолько тупой, что женат на кузине, и это у них в семье навроде традиции. Сама посуди, стал бы благородный сестру в кровать тащить, когда вокруг других девок полно? А вот приврать про происхождение – это запросто.

– Вам есть что добавить? – Цыкнул Паскаль, обратив внимание на шепчущихся.

– Нет…

– В таком случае, леди, возьмите новый бокал и налейте еще вина, а не охмуряйте моего и без того не самого прилежного ученика.

– Я не охмуряла! – Решительно возразила девушка, но колдун, прерывая ее, с силой хлопнул ладонью по столу.

– Вина! Живо! – Заорал он, и Линнет, закусив губу, бросилась к здоровенному комоду. Кто-то достаточно здравомыслящий и знакомый с привычкой сумасшедшего бить по несколько предметов в неделю закупал посуду с запасом.

Вернувшись к столу, пленница честно попыталась исполнить обязанности прислуги, но с ужасом осознала, что бутыль пуста.

– Милорд, – скромно обратилась она к похитителю, – вино кончилось. Нужно посетить рынок…

– Будешь мне приказывать, сучка? – Зашипел Паскаль, до скрежета зубов сжимая челюсти. – Может я пропустил тот чудный миг, когда ты стала главной в этом доме?

– Нет, милорд…

– А знаешь что, – сверкнул маг холодным взглядом, – ты мне не нужна. Надоела. И теперь принадлежишь Стефану. Мальчик мой, сделайте так, чтобы я ничего не слышал. Нижняя комната в вашем распоряжении. – Добавил он, повернувшись к очкарику.

Линнет рванулась к выходу, но сын палача оказался быстрее. Схватив жертву за волосы, он жадно облизнулся.

– Могу я приступить? – Поинтересовался юноша, пожирая взглядом новую игрушку.

– Как угодно. – Махнул посвященный. – При необходимости я пошлю за тобой.

Слегка поклонившись, Стефан с силой дернул девушку на себя. Не обращая внимания на сопротивление, он протащил ее по длинному коридору к неприметной скрипучей двери, за которой обнаружилась вырубленная прямо в каменном основании острова лестница, ведущая в сырую и мрачную пещеру. Пересчитав вяло брыкающимся телом дочери графа ступеньки, очкарик бросил несчастную в высокое кресло, установленное в самом центре помещения и нанес внезапный удар в живот, а пока бедняжка глотала ртом воздух, ловко пристегнул ее руки к подлокотникам ремнями из толстой кожи.

– Не надо… – Прошептала Лина, но парень лишь оскалился и, присев, отточенными движениями зафиксировал лодыжки.

– Как же долго я ждал… – Забормотал он, сглатывая слюну. Бросившись к камину, маньяк огнивом высек несколько искр, и спустя полминуты напряженного сопения комнату озарило холодное покачивающееся пламя.

– Не тебя, конечно. – Поправился Стефан, направившись к трем небольшим шкафчикам у стены. – Любое мясо. Не знаешь, куда я дел зевник? Нельзя позволять подопытной кусаться…

– Зачем? – Тихо спросила узница, борясь с желанием разреветься. Слезы бы лишь распалили безумца, но не вызвали жалость. А вот обычный разговор по душам…

Но для разговора по душам требовались души. Любое же обращение к этому зверю лишь оттягивало неизбежную участь. Только в детских книжках герой находил правильные слова, обращая врагов в союзников или заставляя негодяев сдаться, отступить и уехать в родные края выращивать репу на поле тети Доры, регулярно замаливая былые грехи.

– Зачем ты делаешь это?

– Такова моя суть. – Нервно дерганулся очкарик. Плотно закрыв дверь, отделяющую пыточную от остального дома, он затрясся всем телом. – Кто-то любит пасти коров, кто-то цветы и милые веночки, кто-то шлюх и выпивку. Мастер любит изображать из себя дамочку средних лет, Клодд – набить брюхо, Дидье – жрать сырую землю… Тот еще баран, верит, что уподобится прочности камня… Но я выше этих ничтожеств! Я – ученый, раскрывающий секреты человека! Быть может, именно мне суждено разгадать тайну вечной жизни? Ты можешь хотя бы представить такое?!