Пропащий. Часть 3. Старый новый мир - Илья Городчиков

экономить патроны насколько это было возможно. Правда, от порохового дыма слезились глаза и сложно было увидеть хоть одного из своих подчинённых, а грохот от выстрелов был настолько громким, что легко мог сравниться с контузией.

Не знаю сколько нам пришлось отстреливаться от наседающих тварей, но когда звон в ушах после канонады сошёл хоть немного, то за стенами укрытой кровью крепости уже успел забрезжить рассвет. Я чувствовал себя измотанным, уставшим, выжатым как тот самый лимон. Последние пару дней без сна определённо нехорошо сказались на организме, а потому, едва я присел на одну из уцелевших кроватей, как выключись с концами, несмотря на пропотевшую и окровавленную одежду.

Глава 22

- Командир! Командир! Очнись, чёрт тебя дери!

Проснулся я с такой скоростью, что в глазах у меня потемнело, а уставшие и вымотанные мышцы не дали поднять оружия. Впрочем, лежащий у меня в кобуре пистолет оказался разряжен и послышался только лишь сухой щелчок полностью пустого пистолета. Оказалось, что за плечо меня дёргает один из немногочисленных «здравых» штрафников, которых едва я не определил в звания здешних сержантов. Будь штат моего подразделения чуть больше, то наверняка смог бы поднять в званиях куда больше людей.

- Чего нужно? – спросил я, ворочая потяжелевшим и сухим языком, стараясь сконцентрироваться зрение на представшим пред мной человеком.

- Мы разведчиков отправили вдоль путей. Они только вернулись, орут во всю глотку, что сюда подъезжает бронепоезд во все оружие. Дескать внутри десанта столько, что нас шапками закидать можно будет.

С размаху я шлёпнул себя по лбу, понимая, что ошибся, дал волю слабости и усталости, хотя прекрасно знал о том, что в здании штаба офицеров была радиостанция, за которой постоянно должен был находится хотя бы один боец, задачей которого было принимать любые сигналы от приближающихся бронепоездов. Логично, что если сигнал не принимается, то либо подняли бунт штрафники, либо случилось что-то иное с гарнизоном, а значит это необходимо расценивать как взятие города вражескими войсками. Вот и выходит, что необходимо с боем возвращать потерянную станцию. В любом случае применение тяжёлого вооружения будет оправдано, а вместе с десантом эффективность такого возвращения возрастает многократно.

Выругавшись, я постарался подняться с кровати, отрывая тело от старого, но бесконечно мягкого матраса. Ноги слушались из последних сил, и я сразу двинулся в сторону ворот, прямо на ходу раздавая приказы офицерам поредевшего отряда штрафников.

Было видно, что станция потерпела далеко не самые лучшие изменения после кровавой ночи. Вся возможная площадь была залита кровью вперемешку с остатками органов. Трупы монстроты понемногу разгребали, стараясь относить и складировать их в одном месте штабелями. Правда, получалось не столь хорошо, а потому штабеля больше напоминали окровавленную гору из разнокалиберных остатков некогда живой плоти. Людских трупов было не столь много и каждый уже успел раздеть, собирая нужное снаряжение и всё полезное, что могло нам пригодится в будущих сражениях. Всё же, ещё вечером было неизвестно сколько придётся подержаться до момента прибытия подкреплений. Подобное мародёрство я одобрить мог, но размышления об этом пришлось оставить на будущее, когда ситуация с подкреплением уральцев разрешиться окончательно.

Поднявшись на стену, я поднялся на одну из крепостных стен, видя, как занявшие пулемётные вышки бойцы напряглись, направляя свои оружия в сторону возможного приближения бронепоезда. Правда, такие меры защиты могли оказаться полностью бесполезными. Всё же, уральцы оборудовали свои транспорты большим количеством орудий, одно из которых легко можно было направить просто вперёд и разложить обе башни без особенных проблем. Просто пустят из танкового ствола парочку фугасных снарядов и обе бетонированных вышки превратятся в сплошную окровавленную пыль.

- Убрать стволы в стороны! – крикнул я стрелкам, видя далёкий столбив дыма, явно намекающий на приближение бронепоезда.

Едва я только специально обезвредил имеющиеся у нас крупнокалиберные пулемёты, как появился отправленный мною в штаб штрафник. Он был единственным, кто имел хоть какой-то маломальский опыт во владении полноценной армейской рацией. Его обеспокоенный взгляд серьёзно напугал меня. Я уже представил, что может сказать мне штрафник.

- Командир, бронепоезд не выходит на связь! Я раз шесть пытался вызвать их, но ответа нет!

Я выругался и отправил всех свободных бойцов искать хоть что-то относительно близкое к белому полотну. Если у нас не получается воспользоваться остатками и без того нехитрых остатков цивилизации, то придётся прибегнуть к старым аналоговым способам связи. Пока бойцы старательно выполняли мои указания, то я рассматривал через линзы длинную нить железной дороги. Бронепоезд был ещё слишком далеко для того, чтобы рассмотреть движущуюся стальную машину, внутренности которой бурлили от многочисленного угля, наполняющего движок махины. Память старательно пыталась выхватить остатки воспоминаний о том, каким образом и какие команды вообще можно было дать бронепоездам.

Наконец кто-то из подчинённых умудрился притащить мне широкое полотно. Цветом оно было очень далеко от белого, но искать что-то иное было слишком поздно. Я быстро намотал на ствол кусок тряпицы на ствол висящего за спиной автомата. Закрепив ткань мощным узлом, я принялся размахивать своеобразным знаменем из стороны в сторону, стараясь обратить ко мне внимание хотя бы одного наблюдателя со стороны бронепоезда.

К счастью, мои старания не пошли прахом. Оказалось, что от бронепоезда отделилась небольшая металлическая тачка, отдалённо напоминающая со стороны шахтёрскую вагонетку на которой стояло двое бойцов. Вагонетка была длинной и с высокими бронированными бортами, отчего впереди смогли разместить турель со стандартным пехотным пулемётом ПКМ на ней.

Заметив, что стрелять первыми уральцы не собираются, я опускаю флаг и приказываю бойцам раскрывать ворота. Сбежав со стены, я с поднятыми руками пошёл в сторону остановившейся вагонетки, ощущая неприятный взгляд стрелка поверх прицельных приспособлений пулемёта. Всё тело хотело рвануться в сторону, закрыться магическим щитом и убежать как можно дальше, но я перебарывал охватывающий меня страх, направляясь вперёд. Ноги никак не хотели гнуться, но один из стрелков на вагонетке поднял руку в примирительном жесте. От сердца отлегло и я медленно стянул с плеча автомат, укладывая оружие на насыпь железной дороги.

- Что произошло на станции? – спросил меня пулемётчик.

Я принялся быстро описывать прошедшую за ночь ситуацию. Рассказ получался не самым точным и правильным, но основную суть передать было ещё относительно неплохо. Всё это время стоящий за турелью боец продолжал смотреть на меня, прижимая приклад к плечу. Ощущалось, что если ему дадут всего один короткий приказ, то очередь не заставит меня долго ждать. На такой короткой дистанции пули разорвали бы меня в кровавую