Тьма. Том 4 - Лео Сухов

— Ваше благородие… Ваша ничем не подкреплённая гордость помешала вам получить хоть копейку с той награды, обещанной за голову убийцы! — отозвался хлыщ, а мне показалось, что я даже слышу бульканье его возмущения в динамике. — Если бы вы приехали по моему приглашению на беседу, то смогли бы договориться о весомых отступных! Не всей суммы, самой собой, но десятой её доли — уж точно! А так…

— Вы занимаетесь выплатой наград? — спросил я.

— Да, именно так!.. — сорвался хлыщ, видимо, посчитав, что я совсем тупой и догадался об этом только сейчас.

— И мне теперь ни копейки из неё не полагается, да? — продолжил я.

— Хорошо, что вы, ваше благородие, наконец-то это поняли! — ехидным голосом отозвался хлыщ.

— Ну и зачем тогда вы мне звоните, сударь Свистоплясов? — поинтересовался я, захлопывая ловушку. — Вы занимаетесь выплатой награды? Вот и занимайтесь выплатой награды. И звоните тем, кто эту награду получит. Однако же нет, сударь Свистоплясов, вы позвонили мне! Тому, кто, как вы сказали, теперь уже не получит ни копейки. И зачем-то тратите моё время. Вам рода за это деньги платят? Чтобы вы за их деньги искали мой телефон? Телефон человека, который для вашей работы не важен?

Я замолчал, переводя дух и слушая из трубки сердитое сопение. Правда, на обиду собеседника мне было глубоко наплевать. Свистоплясов был маленьким человеком, которому перепало немножко власти. И первое, что он начал делать — пользоваться этой властью для удовлетворения личных амбиций.

С такими нельзя договориться. Такие даже вежливость, бывает, принимают за признак слабости. Вот и приходится топтать их сразу: решительно и не давая заднюю. Это важным людям из дворянских родов Свистоплясов может казаться милым молодым человеком, иногда слишком наглым, но безусловно полезным.

А для меня он — враг. Хамоватый, язвительный и злопамятный. А врагов, когда идёшь вперёд, оставлять за спиной рискованно. И к своему несчастью, Свистоплясов постарался, чтобы я обратил на него внимание. Так что я теперь не забуду ни того, что он мне говорил, ни того, что делал.

— Сударь Свистоплясов, а давайте каждый будет заниматься своим делом! — посоветовал я хлыщу. — Вы найдёте настоящего героя. Дворянские рода, объявившие и пообещавшие награду — выплатят её настоящему герою в полном объёме. А я — буду учиться. А по воскресеньям — отдыхать. А не общаться с хамами, которые трезвонят мне с утра, чтобы излить в мои уши содержимое той помойки, которую устроили у себя в голове. Не звоните мне больше, сударь Свистоплясов. Отныне наше общение будет проходить через проректора моего училища. Всего хорошего!

Внутри всё аж клокотало!.. Этот заносчивый придурок безнадёжно испоганил мне утро. И, самое неприятное, награда мне, похоже, и впрямь не достанется. Всё же появление второго убийцы сильно обесценило мои усилия по убийству первого.

Если бы я был родом, который хочет зажать награду, наверно, сам бы нашёл какого-нибудь дурачка на роль подставного убийцы. И это вышло бы гораздо дешевле тех денег, которые мне обещали.

Телефон застучал по столу, принимая на себя удар плохого настроения. Из-под кровати вылез Тёма, решив посмотреть, видимо, что это я там кидаюсь предметами — вдруг поиграть с ним захотел.

— Муа? — зевая, поинтересовался он.

— Просто неприятный звонок… — почесав его за ухом, отозвался я.

И сразу почувствовал желание кота куда-нибудь слетать и кому-нибудь что-нибудь когтями исполосовать…

— Не стоит! — покачал я головой и постарался мысленно передать своё несогласие с Тёмиными методами мести. — Это же с его стороны просто слова…

На миг мелькнула идея: а каким был бы мир, где за слова всегда приходится отвечать? Но моя фантазия даже включиться не успела. Память Андрея живо воспроизвела этот самый мир в исполнении его, альтернативной России.

Мир, в котором все начали отвечать за слова. И мир, в котором сильный всегда был прав. Мир, отвратительный тем, что право сильного там встало в полный рост. И пусть этот мир не продержался и нескольких лет, а закон в результате вернулся на место, но память у Андрея о нём осталась.

И нет, в этом мире не нашлось ничего хорошего. Нищета одних и блеск чрезмерного, бьющего через край, богатства других. Сияние дорогих витрин и облупленные вывески на старых магазинах окраин. Мусор и неухоженность повсюду, куда не дотягивались всемогущие деньги.

Мир испарившихся прав, вакханалии пошлости, кровавой жадности и беспредела сильных.

Закон, несмотря на тысячи своих недостатков, оказался привлекательнее. Страна повернулась обратно к нему, а его служители медленно, иногда неохотно, но всё-таки неуклонно стали наводить порядок.

И мир закона действительно проявил себя лучше. В нём ты хотя бы не боялся засыпать каждый вечер в собственной кровати.

Так что я придержал свои фантазии. В подкинутых воспоминаниях, конечно, было много личного от Андрея… Но даже половины из увиденного хватило, чтобы этой России я такого не пожелал. Здесь без того имеются и потерявшие берега бояре, и Серые Земли, где царит беззаконие. Этого, мне кажется, вполне достаточно — и даже немного чересчур.

Второй звонок застал меня врасплох, когда я уже допивал чай. И снова он был с незнакомого номера, но уже другого.

Чуть посомневавшись, я всё-таки поднял трубку. И недовольным, слегка уставшим голосом сообщил:

— Седов Фёдор, слушаю…

— Здравствуйте, Фёдор Андреевич! Вы меня не знаете, но мне порекомендовала позвонить вам подруга Галина Прилеснова, она к вам обращалась… Обращалась по поводу одной услуги… Меня зовут Алёна Горбунова, и я хотела бы тоже попросить вас о такой же услуге… Вы, пожалуйста, простите меня, что так рано!.. — скороговорка и милый девичий голосок ввели меня в лёгкий ступор. — Но, Фёдор Андреевич, мне кажется, за мной увязались эти ребята!..

Мне аж, честно говоря, захотелось поставить запись разговора, чтобы затем предъявить его хлыщу со словами: «Понял, как надо общаться с Фёдором Седовым, хамло⁈». Однако я, само собой, подобной фигни делать не стал.

Вместо этого подтянул к себе блокнот, карандаш и уточнил:

— Они уже приставали к вам?

— Нет… Нет, они, кажется, ко мне приглядываются! — отозвалась Алёна. — Дня два назад за мной один из них, похоже, шёл… Я перепугалась и с тех пор не выходила из дому. Отпросилась с работы.

— Алёна, вы понимаете, что мы даже