Японская война 1904. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов

— Но интересно, — возразил Кондратенко. — Никогда не видел, чтобы так вели дела. И, учитывая успехи генерала Макарова, в этом точно есть смысл.

С такой точки зрения Гобято на ситуацию не смотрел, и теперь ему стало еще интереснее, а что же будет ждать его дальше. Сам город не очень впечатлял — всюду стройки, рабочие, которые вывозят мусор и подвозят стройматериалы. Впрочем, сами квартиры оказались теплыми и уютными. В каждую даже провели воду и электричество.

— У меня в обеих комнатах по лампочке. И в коридоре тоже! — рассказывал воодушевленный Гобято, когда они с Кондратенко собрались ехать на завод. — Еще есть отдельная над рабочим столом, и туда же выведено три дополнительных провода. Интересно зачем?

— Я спросил, — ответил Кондратенко. — И комендант рассказал, что многие мастера берут не секретную работу домой. И провода как раз могут пригодиться, чтобы запустить какие-то приборы.

— Интересно, — Гобято довольно потер руки. Чем дальше, тем больше волнение отступало в сторону.

А уж когда они проезжали мимо других цехов, и он краем глаза разглядел, что там творится… Под одной крышей лили сталь, под другой крепили броню на машины, под третьей собирали что-то совсем сложное, похожее на корабельные башни под пушки, только совсем маленькие. Потом они свернули в сторону, проехали мимо таблички «Осторожно, огнеопасно» и минут на пять застряли на проверке документов.

Следующие цеха были уже полностью закрытыми, но Гобято сразу узнал знакомый до боли запах пироксилина. Вот к чему был тот знак! Территория, где работают с оружием, со взрывами, и теперь это было и его место тоже. Свой цех он увидел издалека. Высокое здание, метров шесть до потолка. Без окон, но внутри свой генератор и большие электрические лампы, под которыми можно было работать хоть вечером, хоть ночью.

И люди, его люди! Гобято обвел взглядом два десятка человек, приданных его цеху. Трое счетоводов, четверо бывших артиллеристов, остальные рабочие — с ними нужно будет познакомиться и лично узнать, в чем они лучше всего разбираются. Как сказал Макаров, новый миномет ему нужен уже завтра, а значит — пора начинать!

* * *

Поездка в Порт-Артур прошла очень удачно. Операцию в Корее все приняли без особого скандала — впрочем, тут бы еще дождаться окончания переговоров и реакции из Санкт-Петербурга. А потом Гобято, миномет и, неожиданно, Кондратенко, который, пусть пока и временно, решил составить компанию своему товарищу.

А стоило мне зайти в штаб, как меня выдернул Буденный, попросив о личной беседе.

— Слушаю, — я внимательно смотрел на Семена, и тот выглядел каким-то одновременно потерянным и болезненно возбужденным. Что это с ним? — Только не говорите, что вы тоже влюбились!

— А кто еще влюбился? — немного растерялся Буденный.

— Джек Лондон. Нашел балерину своей мечты, так что теперь надо будет смотреть, как это скажется на его трудоспособности.

— К счастью, у меня пока без подобных сложностей, — Семен немного расслабился. — Но разговор все равно важный. Про кавалерию!

— Что-то случилось? — мне разом стало не до шуток.

— Нет, у нас все в порядке, но… — Семен на мгновение замялся, но тут же сжал кулаки. — Я же вижу, к чему все идет! Да, пока мы приносим пользу, но уже только на узком участке фронта, в частных задачах и с огромной подготовительной работой.

— Взятие Цзиньчжоу — это не совсем частная задача, — я уже понял, к чему идет разговор. — Или вы сравниваете себя с пехотой или броневыми частями? Да, сейчас для них больше задач, но и там без подготовки тоже не обойтись. Бросим кого угодно в лоб без поддержки, и враг перестреляет хоть штурмовиков, хоть технику, хоть вас. Тем более, кавалерия до сих пор остается самым быстрым и гибким инструментом, что доступны мне на поле боя. И пока вас никто и ничто не сможет заменить.

— Вот именно! Пока! — Буденный набычился. — Замена пусть нескоро, но уже близко. И я же не дурак, я вижу, что новые броневые части берут на себя все те задачи, что раньше были только нашими. «Маньчжуры» играют роль тяжелой рыцарской кавалерии, «Мусье» — это кирасиры, баланс между огнем, подвижностью и броней. Новые легкие машины, над которыми сейчас думают у Мелехова — это гусары и уланы, у которых они заберут разведку, фланговые маневры и охоту на слабые цели. Броневики для перевозки пехоты — это полный аналог наших казачьих частей, которые мы готовили все это время как революцию в военном деле и которые… Уже уходят в прошлое.

— И многие так думают? — тихо спросил я, поражаясь про себя, как же Буденный успел вырасти за столь короткое время.

— Многие боятся так думать. Им страшно услышать ответ, узнать, что все было зря. А я просто больше не могу молчать!

В этот момент к нам подлетел Врангель и, бешено вращая глазами, без лишних слов ворвался в разговор:

— Мы хотим переучиться на броневики! — выпалил он.

Значит, спелись.

— Мы и двести сорок наших ребят! — дополнил Черного Барона Буденный. — Мы, прежде чем вас искать, со всеми поговорили, обсудили! И если вы, Вячеслав Григорьевич, дадите добро, мы землю есть будем, но выучимся заново!

— А не жалко? Раньше вон, учились, и все зря. А тут ведь все с самого начала придется начинать, вы точно готовы? — спросил я.

— К черту сожаления! Время сейчас такое, что нельзя стоять на месте, и кому, как не нам это понимать! — только и махнул рукой Семен.

— Коней только жалко, — вздохнул Врангель, — но дело важнее!

Я несколько секунд стоял, думал. Несколько сотен будущих офицеров и мехводов на новые броневики могли решить мои проблемы с кадрами на несколько месяцев вперед. Кавалерия действительно начинает терять свою роль, а тот же Буденный, несмотря на насмешки в моем времени, никогда не стеснялся учиться. Да и Врангель тоже. Один вопрос…

— Допустим, я с вами соглашусь, но отказываться полностью от кавалерии в ближайшие годы я не могу. Кто сможет вас заменить?

— А мы были готовы к этому вопросу! — Семен широко заулыбался.

— Поэтому позвольте вам представить, — Врангель сделал шаг в сторону и замахал руками, кого-то подзывая. — Бывший