Код Гериона. Бессмертие без жизни - Людмила Брус

на которые «медведки» грузят руду. Лечу вдоль них, пытаясь вообразить, что происходит с рудой внутри заводских корпусов, что-то же со всей добычей делают, куда-то её отправляют, иначе она завалила бы всю территорию за столько-то лет…

Здания «Сольвейг» представляют собой простые стереометрические фигуры, опалесцирующие на фоне насыщенной черноты неба: полусферы, конусы, пирамиды, многогранные призмы: сверху это смотрится чертовски красиво. Кажется, вот-вот – и я услышу гул работающих турбин и лязг механизмов, но, разумеется, это всего лишь иллюзия: без атмосферы нет и звука. На горизонте, возвышаясь над заводскими зданиями, маячит исполинская – в восемьсот метров высотой – шестигранная башня из ажурного металла, острым клыком упираясь в чёрное небо и блестя в ярком солнечном свете. Надпись «Линдон Пауэр» тянется вдоль каждой из ее граней. Что-то в этом есть от фараонов. Настоящих, египетских.

Подлетаю ближе, осматриваюсь. Никаких вывесок, знаков – ничего, что облегчило бы передвижение вновь прилетевшим людям (в этом святилище безукоризненно- холодной красоты они вообще казались бы лишними). А впрочем, зачем заморачиваться ради двух-трёх операторов да немногочисленных космических «дальнобойщиков», возящих туда и обратно грузы, когда голограмму карты можно открыть на карманном компьютере?

Никакого «флота звездолётов» для завоевательного похода я тут не вижу, а вот почему данный сектор всё это время почти не страдал от метеоритов, понимаю довольно скоро: по периметру базы – правильного шестиугольника – видны люки плазменных турелей, подобных тем, что оберегали космическое пространство над «Игдрассилем». Тогда интересно, как электронный «мозг» базы понял, что «Апсара» не метеорит, да и десмодус – тоже? Диспетчера-то нет, который примет запрос на посадку и даст разрешение…

Невесело это – осознавать, что жизнь – твоя и товарищей – может хоть на секунду зависеть от неизвестной безликой силы. В прошлом такой силой были тысячерукие и тысячеглавые государственные аппараты, слитые с крупным бизнесом и спецслужбами. Воля отдельного человека у них практически ничего не решала, однако люди возлагали ответственность на якобы избранного ими свадебного генерала (президента, премьера или какого другого картонного «вождя»), который время от времени раздувал щёки и зычным голосом грозился раскатать танками «всех плохих». И чем громче были заявления того или иного болванчика, тем меньше реальных вопросов он решал самостоятельно. А мы вообще совались в воду, не зная броду…

Вот и посадочная площадка для космических кораблей – в таком плачевном состоянии, что «прилипале» садиться лучше на равнине к северо-востоку от комплекса. Налицо проседание грунта, вызванное тектонической активностью. От площадки также идут магнитные рельсы – к полусферическому створчатому ангару, похожему на те, что стоят на «Игдрассиле». Сейчас они герметично сомкнуты, однако моя система радиолокации позволяет «смотреть» на предмет сквозь стены: эта функция незаменима при ремонтных и спасательных работах. Чёткость изображения не особенно высока: например, два расположенных рядом предмета, могут «слиться» в один. Но одно можно сказать: в ангаре стоит что-то огромное, и оставшееся до заката время десмодус будет составлять изображение объекта, чтобы его увидели в Арконе.

На сороковой минуте моё сердце выбивало барабанную дробь. Кто-кто, а я просто не мог не узнать корабля, которым много лет учился управлять: это всё равно, что не узнать родного брата. И я, и сидящий рядом со мной Олег знаем наизусть, где и какой отсек находится, как расположены иллюминаторы, как обеспечивается подача топлива. Если у корабля такие же форма и габариты, как у «Фермиона», такие же иллюминаторы, стабилизаторы и люки, очень трудно принять его за что-то еще…

– Внимание, экипаж! – говорю я чужим голосом. – Кажется, мы его нашли!

В чужом монастыре

Уинстон Уинтер. 10 января 2189, «Сольвейг»

«Фермион… Фермион… Фермион», – пульсировала одна-единственная мысль в такт ударам сердца. Трёхмерная голограмма, обрастая все большим числом деталей, медленно вращалась в центре салона.

– Уинстон, понимаешь, что это значит? – горячо заговорила Кэт, едва я зафиксировал «десмодуса» на стене ангара и отложил в сторону шлем прямого подключения. – Кем бы Вильгельмина ни была, она говорила правду!

Я, хоть и сам до глубины души взволнованный открытием, поспешил пригасить её оптимизм.

– Правда – лишь то, что «Фермион» действительно на Луне. Не больше.

– Но почему бы не подумать насчет причин… И возможных последствий?..

– Кое-кто успел вложить нам в голову свою версию событий, и это мешает оценивать вещи объективно. А я верю лишь тому, что вижу, слышу и могу проверить с помощью приборов.

– Но если «Фермион» здесь, значит, кто-то безопасно его посадил, инсценировав «исчезновение». А для этого нужен живой экипаж!

– Кэт, я это понимаю не хуже тебя… Но нужно сначала найти либо сам экипаж, либо иные свидетельства его пребывания здесь. Не забывай, что посадить «Фермион» можно и в беспилотном режиме, просто задав траекторию…

– Но тогда… Тогда они должны были высадиться на Землю…

– Слетаем – узнаем, – я ласково потрепал Кэт по плечу.

– Эй, на «Апсаре»! – обратился к нам с из Арконы Майрон Асано. – Вижу запрос на передачу файла. Нашли что-то интересное?

– Да, Майрон. Я намеренно не говорю, что это такое, хочу, чтобы ты увидел сам. Вы все удивитесь…

– Так и вижу, как тебя трясёт от желания мне рассказать.

– Не хочу портить тебе удовольствие. Посмотри отчёт.

– Ваша мёртвая девочка больше на связь не выходила?

– Нет, Майрон. Кстати, как ты думаешь, может ли она действительно быть оцифрованным разумом? Вайолет, например, уверен, что она – искусственный интеллект.

Вайолет ничего подобного не говорил и до сих пор отказывался делать какие-либо выводы о возможной сущности Вильгельмины. Всё время, что прошло с нашего пугающего контакта, хакер был на удивление тих. Но я стремился развязать язык Майрону, вытянуть из него больше информации – ложной или правдивой – на тот момент это было не столь важно. Его ложь, как и его правда, сама по себе могла рассказать о многом.

– И надо сказать, искусственный интеллект, очень хорошо подкованный для общения, – согласился Майрон. – Кому-то не хочется, чтобы мы копались в тайне «Сольвейг».

– Десмодус обнаружил на территории плазменные пушки, которые могут до сих пор быть в рабочем состоянии, а также башню с мощными радарами. Предполагаю, что это система обороны, которая может сработать при посадке корабля, – доложил я.

– Отправляйтесь на челноке. На базе не прилуняйтесь, найдите удобное для посадки место километрах в пяти.

– Логично предположить, что «Сольвейг» защищена от любых непрошеных гостей. В том числе и таких умников, которым взбредёт в голову притащиться пешком, – заметил со своего места Вайолет. – Я бы поспорил на что угодно, что там будут и провода высокого напряжения, и импульсные ловушки, и, может, что похуже.

– Всё так. Поэтому оборудование мы погрузим на себя, а «Сколопендру» пустим впереди, – напомнил я, имея в виду нашего универсального робота-помощника, пригодного как для исследования потенциально опасных объектов и для переноски грузов, так и в качестве «жертвы» в экстремальной ситуации. – А перед тем защитные объекты поищет десмодус. Это займет ещё сутки – двое.

– Надеюсь, если то создание вновь объявится, ты не забудешь записать и передать мне ваш разговор, – с нажимом сказал Майрон. Он был зол, когда в прошлый раз я ничего не смог ему предоставить, но свидетельством против него это, разумеется, считаться не могло. От такой халатности рассвирипеет любой.

– А вот и твой пакет файлов!.. Чем же ты хочешь нас порадовать, Уинстон?

Я затаил дыхание. Сидевшая рядом Катрина накрыла мою ладонь своей. Последовало долгое молчание, прерываемое напряженными, рваными вдохами и выдохами.

– Холод и мрак, это слишком похоже на «Фермион»… – пробормотал Майрон, явно застигнутый открытием врасплох.

– Я бы сказал, что это «Фермион» и есть. Если, конечно, кто-то не решил собрать его точную копию.

Недаром же Вильгельмина что-то говорила про изъятый и скопированный двигатель корабля. Я сейчас, наверное, не удивлюсь ничему. – Будь на связи, Уинстон. Докладывай мне обо всем… необычном… в любое время суток. Понял?

– Так точно, – ответил я.

– Я