Личный враг богини смерти - Владимир Анатольевич Васильев

малолюдный, и про древнего вампира многие знают. Но из тех, конечно, кто привык хоть иногда думать. А я решил, что скрывать мои сильные для местных магические способности бессмысленно, если я хочу с их помощью заработать, да и напускать слишком много тумана может быть вредно для моей магической практики.

Глава 20

Вечером, когда местные жители заканчивали работы и оседали в кабачках всех сортов, я отправился на центральную площадь, вошёл в довольно убогое здание ратуши и сразу сунулся к главному залу, где почти каждый вечер местные важные люди проводят собрания. Обсуждают дела, но в первую очередь, конечно, жрут и пьют.

Стражники не хотели меня пускать, но я сказал, что сильный маг, и для демонстрации создал яркого светляка. Не особо впечатлил, но обо мне всё-таки доложили и вскоре пригласили в сам пиршественный зал.

Я вошёл и оказался под насмешливыми взглядами десятка пожилых людей, хотя можно сказать и проще — старпёров. Здорово потрёпанных жизнью, разодетых в аляповатые наряды и мощно воняющих потом, как и все здесь. Вода на побережье не так дефицитна, как в глубине пустыни, но всё-таки культура чистого тела не имела ни единого шанса сформироваться. Хотя у этих-то типов есть возможность обеспечить себе ежедневные водные процедуры.

— Ну и чем вы можете нас поразить, молодой человек? — с изрядной долей ехидства спросил главный. Сам бургомистр, а заодно один из наиболее состоятельных торговцев.

— Лечением, и довольно сильным, — развёл руками я.

Приглашать за стол меня не собирались, но я и не рассчитывал на такое. Более того, если бы пригласили, всеми силами постарался бы увильнуть от такой чести. Застарелого пота я и в трактире нанюхался.

Я поднял палец к потолку и добавил, заметив первый интерес в глазах всех слушателей:

— Естественно, обещать вторую молодость не буду. В целом, всё как и у ваших целителей. За один раз лечится один орган. Эффект, в общем, постоянный, — и после этого слова интерес резко вырос, потому что слабые местные маги таким похвастаться не могли, — но конечно надо делать поправку на возраст. Вылеченный орган всё равно изношен, но если его беречь, то послужит на пару-тройку лет дольше. А если не задумываться о правильном питании, нагрузках, и так далее, то всё равно эффект от моего лечения будет чувствоваться месяца три.

Про правильное поведение меня кажется не поняли, но интерес был уже таким, что слушатели даже чавкать перестали. А я припечатал:

— Один сеанс моего лечения стоит пять золотых.

— Ого! — расхохотался бургомистр. — А вы нахал, молодой человек! Наши лекари за раз берут половину золотого, с чего бы нам платить вам в десять раз больше?

Остальные в зале рассмеялись, впрочем, именно такой реакции я и ожидал. Главное, интерес не пропал. Ещё бы. Они старые и богатые. Многие радости жизни уже оборачиваются тяжёлыми последствиями, и выгадать для себя несколько месяцев хотя бы беспроблемного пищеварения, уже не мало. Но и платить эти типы не любят. Особенно платить много.

Бургомистр резко прервал смех и произнёс:

— Но я согласен поверить вам. И предлагаю такой вариант. Вы наложите на меня лечение за половину золотого, и если эффект окажется таким, какой вы обещаете, я вам потом доплачу ещё два.

Меня такое не устраивало, так что я пожал плечами и проворчал:

— Нет, моя работа стоит не менее пяти золотых. Но я готов первый раз пойти навстречу будущим пациентам. Я наложу на вас лечение, не беря оплаты вперёд, а вы после того как оцените эффект, заплатите мне именно пять золотых.

И в глазах всех присутствующих мелькнуло что-то нехорошие. Я сам просто нарывался на то, чтобы мне преподали урок, что с деловыми людьми такие номера не прокатывают. Бургомистр же быстро произнёс:

— Отлично! И что же вы можете мне вылечить? У меня, знаете ли, есть несколько проблем…

— Начнём, пожалуй, с постельных функций, — перебил я, пользуясь негласным правом лекаря диктовать пациенту. — И вы уже сегодня сможете начать радовать ваших жён. Не так, конечно как в двадцать лет, но так как в сорок.

Мужик просиял, а я незаметно сунул в рот кусочек огурца и следующие десять минут колдовал, причём мне даже не требовалось просить пациента встать из-за стола. Для магии поза исцеляемого значения не имеет.

И проявился эффект ещё через десять минут. Я посмотрел на замершего старикана и хмыкнул:

— Можете прямо сейчас идти, обрадовать жён.

— К чёрту жёны! — взвыл старый козёл, выскочил из зала, и через минуту я увидел в окне как тот быстро прошагал через центральную площадь и скрылся за дверями лучшего городского борделя, про который я узнал ещё от языков в трактире.

— Ну что ж, господа, — кивнул я. — Не буду вас отвлекать от важных дел. Но если вы не против, то я зайду через два часа. Наверняка, тогда уже можно будет оценить моё мастерство. И получить оплату.

Я сходил, поболтал с очередными отдыхающими людьми в случайном трактире и уже после заката вернулся в ратушу.

В зале что-то очень бурно обсуждали, я кивнул страже и без стука вошёл к той же компании. Даже большей. Слух о новом лекаре уже начал разлетаться, и за столом добавилось несколько типов. Кажется бургомистр хвастался своими подвигами в борделе, но при моём явлении он пожал плечами и произнёс:

— Увы, молодой человек, ваше лечение оказалось ничуть не лучше, чем от наших лекарей. Я помню нашу договорённость, но не хочу оставлять вас совсем без награды, поэтому даже готов дать вам четверть золотого.

Остальные присутствующие чуть ли не в открытую смеялись, а я просто пожал плечами и проворчал:

— Моё лечение стоит не менее пяти золотых. А мелочь меня не интересует. Что ж… не получилось… ну бывает.

Кивнул на прощанье и вышел за дверь, а затем и на улицу, провожаемый насмешливыми взглядами стражников. А ещё и дружный хохот пирующих донёсся. Ну да, так обдурить чужака! И мастер-класс показал самый уважаемый хитрец этого городка.

Я еле скрывая усмешку двинулся в свой трактир, но только заказал себе бодрящий напиток, который с большой натяжкой мог сойти за заменитель кофе, как в зал просочился один из совсем недавно пировавших в ратуше типов, не спрашивая разрешения плюхнулся за мой столик и понизив голос произнёс:

— А вы не