Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 - Семён Афанасьев

Ута переключилась в профессиональную ипостась и набросала в своём смартфоне концепт по-японски:

Технические компоненты:

1. Электронная система передачи команд;

2. Внутренний квантовый буфер — для хранения всех мимолётных, неоформленных идей;

3. Чип адаптации — превращает сигналы в понятный формат.

Как работает взаимодействие:

1. Человек подключается к нейроконцентратору.

2. Он не формулирует команду словами — он представляет, ощущает, думает образами.

3. Биочасть нейроконцентратора захватывает и расшифровывает глубинный запрос, обрабатывая и усиливая его.

4. Электронная часть передаёт его в нейросеть SYNTHIA.

5. SYNTHIA интерпретирует намерение с точностью, близкой к художественному соавторству.

— Так? — она дала малявке прочесть и перевести.

— «Вы очень хороший специалист», — заворожено закивал Ван.

— А можно теперь услышать грустную историю вашего старта? — железо надо ковать, пока горячо.

Всем присутствующим Уэки доверяла полностью, идея её захватила — значит, есть смысл расставить все точки над строкой и понять, насколько стоит влюбляться. В прототип намечающегося проекта, который реально может стать революцией.

— «Расскажи ты?» — Ван неожиданно попросил Такидзиро.

Ута сообразила, что самому китайцу это тяжело по эмоциональным причинам.

— Изначально затевалось как разминка мозгов между Пекинской лабораторией, официально, под эгидой Tsinghua NeuroTech Institute, — Решетников кивнул на вчерашнего узника, — и второй конторой — Тайваньский частный исследовательский центр YuanTech Bio-AI в Синьчжу.

— Специализация Пекина?

— Выращивание биокортекса и разработка лимбического фильтра. Была тонкость: финансирование поддерживалось через оборонный фонд, возникли ограничения на публикации и вывоз данных. У Вана был друг, он потом отклеился на этапе разборок с государством.

— Как звали? — айтишница уточнила на автомате.

— Профессор Ли Чжунь — известный специалист по нейропротезированию, в прошлом участник DARPA-подрядов в США, уехал обратно в Китай.

— Хренасе. Знаю это имя, — она не стала скрывать эмоций. — Вы с ним работали вместе⁈ — Ута повернулась к Вану.

— «В прошлом», — тот горько улыбнулся. — «Сейчас моё имя удалено со всех официальных досок университета».

— Тайваньская лаборатория отвечала за разработку чипов адаптации и квантового буфера: команда ушедших из академии учёных, оппозиционных к тамошней официальной линии, — продолжил метис. — Руководитель: доктор Чэнь Юйлинь — неформальный лидер небольшого круга «нейропанк-фундаменталистов», выступающих за освобождение ИИ от вербальных рамок.

И эту фамилию Уэки знала, причём даже получше — ближе отрасль. Кстати, тёлка, не мужик.

— «Мы познакомились на конференции по когнитивной синестезии в Куала-Лумпуре. Я поделился идеей выращивания „эмпатического биокортекса“, но по определению не мог обрабатывать выходящие из него импульсы — нет адаптивного чипа и структуры синтаксирования».

Ута внимательно слушала.

— «Чэнь уже работала над интерпретатором образов, но без живой основы её модели выдают сбои и теряют „плотность“ отклика».

Логично. Хотя и странно: такой серьёзный подход — и без каких-либо утечек наружу годами.

С другой стороны, хань умеют работать тихо и без шума. Все без исключения хань: что в Гонконге, что на Тайване, что в Пекине. Себя они, может, как-то друг от друга и дифференцируют, но для Японии все китайцы китайцы и есть.

— «Обмен протоколами вёлся через офшорные серверы в Исландии, под видом экспериментов по терапии психотравм. Вместе удалось наметить синтетически-эмпатическую нейросеть, работающаюую только при взаимодействии с живым носителем через нейроконцентратор (organoblock). Фишка: она должна „понимать“ эмоцию ещё до того, как пользователь её осознал, и предлагает решение или отклик в виде визуального образа, запаха, ритма, фразы».

— Это уже достигнуто? — изумилась Уэки.

— «Нет. Из тюрьмы у меня получалось работать во много раз медленнее, чем коллеги. Это будет достигнуто , я знаю». — Уверенность китайца можно было намазывать на моти вместо джема.

— Они реально резво стартовали, — мрачно вздохнул Такидзиро. — Настолько, что на каком-то этапе Пекин потребовал от Вана перевести проект в закрытый режим, подозревая, что используется несанкционированная ИИ-инфраструктура.

— «Лаборатория Чэнь тоже получила предупреждение от тайваньской разведки: вы работаете с гражданином вражеской державы. Продолжение может быть приравнено к подрыву национальной безопасности».

— А где в этой схеме Гонконг? Что там делается?

— «Финансирование, логистика, кое-что ещё. Извините, госпожа Уэки: я вас вижу первый раз в жизни, давайте отложим этот вопрос на потом?».

— В Гонконге ещё кое-кто остался, — напомнил Решетников. — И к инженерной части этот кто-то не имеет никакого отношения.

— Да ладно, не принципиально. Я так спросила, для полноты картины.

— «От меня периодически не было вестей — не всегда была возможность общаться. Порой по нескольку месяцев. Тайваньская сторона намеревалась даже открыть исходный код системы и запустить ее в публичное нейрооблако — в знак протеста».

— Хорошо, что дотерпели до сегодня, — прокомментировал Такидзиро. — Теперь можно с чистой совестью браться за монетизацию.

— А ты как в это всё вмазался? Где эти две лаборатории — и где ты, стажёр логистики? — походя удивилась Ута.

— А я тогда был в учебном центре МО и тоже вёл кое-какую работу, — кое-кто ностальгически заулыбался. — С Ваном общался сперва по сети, потом познакомились в реале — подружились. А дальше всё пошло как пошло… Давай подробности не сейчас⁈

Сбоку отчаянно засемафорила Миёси: якудза делала знаки, чтоб Уэки в эту сторону не расспрашивала.

— Без проблем, — проворчала айтишница. — Я — сама покладистость, тем более что главное вы мне объяснили.

На самом деле, тёмных пятен осталось не так чтобы мало. Откуда взялся тогда скандал с армейским начальством Решетникова? Что он вывозил вплавь через гонконгский залив? Почему в него стреляли в Гонконге?

Но и настаивать в такой ситуации умная женщина не будет, это топ-менеджер понимала отлично. Не сейчас — значит, не сейчас, Такидзиро слов на ветер не бросает. Если он говорит «позже», то действительно всё необходимое объяснит позже.

Под влиянием нахлынувших мыслей Ута на автомате полезла было к нему на колени, но вовремя спохватилась. Оставалось надеяться, что гангстерша и её младшая сестрица жеста либо не заметили, либо не сообразили, к чему он вёл.

* * *

То же