Эпоха Опустошителя. Том X - Вел Павлов

Вестники затихли, как и затихла левая часть арены. Сердце Опустошителя вдруг пробило учащенный такт и опустив лицо к земле, я с кривой усмешкой на губах заговорил, а мой голос эхом разносился по округе.

— СЕЙЧАС Я ОБРАЩАЮСЬ НАПРЯМУЮ К СВЕДУЩИМ И ОСВЕДОМЛЁННЫМ… ДА, ВАМ ВСЕМ ИЗВЕСТНО, ЧТО СЕЙЧАС ТВОРИТСЯ! МНОГИЕ ВСЁ ПОНИМАЮТ! ТАК ВОТ, ЧТОБЫ ВЫ ЗНАЛИ…

* * *

Край Соприкосновения.

Арена Соприкосновения.

Ложа иномирных делегатов.

— ВЕСЬМА НЕПРЕДСКАЗУЕМО! МЫ, КАК И НАША ПУБЛИКА, ЛЮБИМ СЮРПРИЗЫ! ГОВОРИ ЖЕ, РАНКАР ХАЗЗАК! ВРЕМЕНИ У НАС ДОСТАТОЧНО!

От неожиданности разговоры в ложе иномирцев прекратились и все с недоумением воззрились на Влада. Прямо сейчас его силуэт мелькал практически на всех проекциях, но сердце Инарэ в этот самый момент учащенно заколотилось. Безутешная мать почуяла неладное. На глазах у всех смертельно бледная женщина медленно поднялась с кресла и при помощи Марриуза оперлась на край перила.

— Мне кажется или запахло жареным? — с неким подозрением пробормотал Тар, переглядываясь с родными. — Что задумал наш младшенький?

— Боюсь, жареным запахло очень давно, брат, — взволновано отметила Лика, глядя во все глаза на проекции. — Дядя Бетал, мне кажется, или это не к добру? — вдруг обратилась девушка к Каберскому, который находился под личиной телохранителя.

В ответ старик удрученно покачал головой и опустил лицо вниз. Он, как и все остальные знал, как тяжело приходится Владу. Он, как и все остальные знал, как Аххеский пантеон во главе с Аресом обходится с ним. И Бетал догадывался, что сейчас может случиться. За последние двое суток множество воителей рода во главе с Матвеем тайно присматривал не только за своей резиденцией, но и за резиденцией Влада, как и за ним самим. Лазаревы были прекрасно осведомлены о той несправедливости, что царила в Аронтире.

— Влад не любитель полумер, юная госпожа, — печально посетовал старик, а к голосу Каберского прямо сейчас прислушивались все окружающие. — А еще он ненавидит, когда по его вине кто-то страдает. Боюсь, вы сами сейчас всё поймете…

— Мой мальчик… — сдавлено просипела Инарэ, крепче сжимая локоть встревоженного Марриуза. — Что же ты задумал? Молю тебя, не делай глупостей…

— СЕЙЧАС Я ОБРАЩАЮСЬ НАПРЯМУЮ К СВЕДУЩИМ И ОСВЕДОМЛЁННЫМ… — холодный голос Пустого зазвучал над всей ареной. — ДА, ВАМ ВСЕМ ИЗВЕСТНО, ЧТО СЕЙЧАС ТВОРИТСЯ! МНОГИЕ ВСЁ ПОНИМАЮТ! ТАК ВОТ, ЧТОБЫ ВЫ ЗНАЛИ! Я ПРЕЗИРАЮ ВАС! — с явным омерзением в тоне продолжил вещать юноша. — ПРЕЗИРАЮ ВСЕХ! ВЫ НИКЧЕМНЫЕ ТРУСЫ И ВШИВЫЕ ПРЕДАТЕЛИ! ВАМ ДОЛЖНО БЫТЬ СТЫДНО! ВЫ СЛОМАЛИСЬ НЕ ПО СВОЕЙ ВОЛЕ И НЕ ПОД ГНЁТОМ ПРОБЛЕМЫ, ВЫ СДАЛИСЬ ПО ЧЬЕМУ-ТО ПРИКАЗУ, КАК ДЕШЕВЫЕ ПОТАСКУХИ… В МОИХ ГЛАЗАХ ВЫ НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ КУСКИ ДЕРЬМА! ДА ДАЖЕ ДЕРЬМО НА ВАШЕМ ФОНЕ ВЫГЛЯДИТ КРАШЕ! Я НЕНАВИЖУ ВАС ВСЕМИ ФИБРАМИ ДУШИ… — вот только следующие слова парня потрясли всю арену целиком. — НО ЗНАЕТЕ, ЧТО САМОЕ СМЕШНОЕ? — гулко рассмеялся он с горечью в тоне. — ВЫ ВСЁ-ТАКИ ДОБИЛИСЬ СВОЕГО! ПОМИМО ВСЕХ ВАС ОТ МЕНЯ ОТВЕРНУЛИСЬ ДАЖЕ БЛИЗКИЕ! МНЕ БЫЛО ПЛЕВАТЬ НА ВСЕХ ВАС, А ТЕПЕРЬ МНЕ ПЛЕВАТЬ И НА НИХ! ОНИ БРОСИЛИ МЕНЯ, А Я… БРОСАЮ И ПРЕЗИРАЮ ИХ…

К данному моменту на ногах находилась добрая половина ристалища, а затем на глазах у миллионов разумных Ранкар рывком сорвал с плеча герб дома Хаззак и с презрением бросил его под ноги, а следом туда же отправились и остальные гербы, которые связывали его с покровительницами — Герб дома Ксант и герб дома Аванон.

— Я БОЛЬШЕ… НЕ ХАЗЗАК… ПРОКЛИНАЮ И НЕНАВИЖУ ИХ… Я ОТРЕКАЮСЬ КАК ОТ НИХ, ТАК И ОТ КСАНТА… ОБА ЭТИХ ДОМА МНЕ ДО ТОШНОТЫ ПРОТИВНЫ…

И словно осквернения гербов оказалось мало, юноша стащил с пальцев перстни дома Хаззак и перстень дома Ксант и на глазах у многомилионной толпы разрушил оба кольца, а затем с отвращением отбросил обломки драгоценностей прочь от себя.

— КАТИТЕСЬ В ПРЕИСПОДНЮЮ! — сплюнул надменно он. — И ЧТОБЫ ВЫ ВСЕ ЗНАЛИ… Я ЛУЧШЕ КАСТРИРУЮ СЕБЯ ТУПЫМИ НОЖНИЦАМИ, ЧЕМ СДАМСЯ… — на секунду парень притих и как ни в чем не бывало обратился к озадаченным вестникам. — Я готов к бою!

— Провалиться мне на этом самом месте! — пораженно сглотнул Фларас, переглядываясь с потрясенными Лазаревыми, а далее будто ужаленный посмотрел прямо наверх. Туда, где располагались ложи сильных мира сего и ярус оберегов. — Похоже всё! Сушим вёсла — паром отходит! Сейчас что-то начнется!

— Умеет младшенький завести толпу, — ошеломлённо буркнул Тар, глядя как над ареной поднимается лавина недовольства и освистывания.

— В этом весь Влад, юный господин, — тяжко произнес Бетал.

Впрочем, пока старик говорил, взгляды окружающих скрестились на смертельно бледной Инарэ, ведь в глазах у матери в этот самый момент поселилось лишь две эмоции — горечь и тоска…

* * *

Край Соприкосновения.

Арена Соприкосновения.

— Я БОЛЬШЕ… НЕ ХАЗЗАК… ПРОКЛИНАЮ И НЕНАВИЖУ ИХ… Я ОТРЕКАЮСЬ КАК ОТ НИХ, ТАК И ОТ КСАНТА… ОБА ЭТИХ ДОМА МНЕ ДО ТОШНОТЫ ПРОТИВНЫ…

Имания бледнела на глазах. Каждое слово племянника будто клинок вонзалось прямо в сердце. Глаза краснели против воли хозяйки и не сдержавшись от наплыва бессилия и досады, она уткнулась лбом брату в грудь.

— Что же мы наделали, Дэймон. Какие же мы оба жалкие. Не щадя себя, он защищает нас и остальных. Никогда я не ощущала себя настолько грязной. Я противна сама себе.

Слова Ранкара звучали словно гром. Взор Изувера казался непроницаем, но сожаление невозможно было скрыть даже за каменной стойкостью, ведь Имания оказалась полностью права. Они оба облажались. Облажались настолько сильно, что одному одинокому мальчишке пришлось оберегать тех, кто пообещал защищать его…

* * *

Край Соприкосновения.

Арена Соприкосновения.

Уровень владык Аххеса.

На физиономии у Дракона Ксанта не дрогнул ни единый мускул после столь оскорбительной и надменной речи теперь уже бывшего вассала. Впрочем, с такими же лицами, глядя на арену, стояли и Хаймон Аванон с Леонелом Ианом.

— Ну что? Довольны? — злорадно рассмеялась Сцилла, глядя на владык Аххеса. — И этому ублюдку вы аплодировали? Не стыдно? А вы, две дуры, — вдруг бросила женщина Кайсе и Сиане, — как только посмели взять такого неблагодарного выродка в претенденты? Смерть должна показаться ему искуплением и…

— Прикрой свою пасть, старая жаба! —