Кошмар мага - Мстислав Константинович Коган

башню, схватил лежавший на парапете арбалет и принялся дрожащими пальцами его натягивать. Второй бросился к небольшому медному колоколу и начал судорожно дёргать за верёвку, привязанную к его языку. Воздух на мгновение наполнился судорожным, дёрганым звоном, но он тут же потонул в грохоте удара, треске взвивающегося пламени и тяжелом, пропитанном кровью и гарью гуле, шедшим со стороны агонизирующего города.

По улицам, посреди гари и дыма метались тени. В одном из узких проулков двое человек, в каких-то старых грязных лохмотьях тащили третьего. Тащили прямиком к балке, перекинутой через проулок, с которой уже свисало два тела. На груди одного виднелась грубая деревянная табличка, на которой кто-то красной краской намалевал одно единственное слово: «Ростовщик». Рядом тихо скрепя верёвкой покачивалась женщина. На ней таблички не было. На том, кого волокли, виднелись обрывки цветов королевской стражи. Он кричал и брыкался, но оборванцы не обращали на это никакого внимания.

Чуть дальше был широкий проспект. По нему бежал человек, одетый в парчу и бархат. Когда-то то, что он носил, было очень богатым одеянием. Однако, теперь оно превратилось в бесформенные драные лохмотья, пропитанные кровью и копотью. Он бежал и кричал, взывая о помощи. Но его голос тонул в гуле пожаров и гас в дымном хитросплетении проулков, на которых обитала в основном беднота. Сухо щёлкнул арбалет. Болт вошёл ему под лопатку. Человек вскрикнул и упал на мокрые от крови камни мостовой, скрючившись в позе эмбриона и тихо подвывая от боли.

— Подстрелил ублюдка, — осклабился боец в чёрном сюрко, закидывая за спину разряженный арбалет. Его товарищ ухмыльнулся, достал длинный кинжал и неторопливой походкой направился к подстреленному бедолаге. Поравнявшись с ним, ухватил за растрепавшиеся волосы и рванул вверх. Тот ойкнул, пытаясь закрыться руками, но в следующий миг холодная сталь вспорола бледное горло. На и без того мокрые камни мостовой потекла новая кровь.

Двое солдат в чёрных сюрко трусцой побежали дальше, оставив тело бедолаги валяться возле стены. Прямо под надписью, которую кто-то небрежно намалевал тёмнок-красной, почти чёрной краской. «Вперёд в новое завтра» — гласила она. «Бей королевских ублюдков» — говорила другая, написанная вкривь и вкось чуть в стороне от первой. Под ней тоже лежал человек, судорожно зажимавший свой живот. Между его скрюченными пальцами поблёскивали чёрные змеи выползающих наружу кишок.

На площади, чуть дальше, всё ещё кипел бой. Дюжина солдат, одетых в красно-зелёные мундиры выстроилась в цепочку и копьями пыталась отогнать наседающую на них бесформенную толпу оборванцев, потрясавших топорами, вилами и факелами. За их спинами маячила фигура капитана, размахивающая длинным бастардом. Подняв забрало бацинета он орал и брызгал слюной, пытаясь перекричать рёв толпы и гул пламени. Пожар уже подбирался к домам, окружавшим площадь.

— Держать строй, мать вашу! Центр — стоять на месте! Фланги — назад! Не стойте столбами! Колите этих ублюдков! Защищайте лорда…

Сухо щёлкнул арбалет. Крик капитана оборвался на полуслове. Покрытый красными прожилками правый глаз удивлённо уставился на древко арбалетного болта, торчащего из левого. Он открыл рот. Попытался что-то ещё сказать. Но из глотки вырвался лишь глухой, хриплый стон. Тело рефлекторно сделало шаг назад и в следующий миг рухнуло на камни мостовой, как подкошенное.

Двое солдат, державших линию обернулись. Кончики их копий на мгновение поднялись чуть выше, чем нужно. Этого было достаточно, чтобы гудящая и ревущая толпа рванулась вперёд, во мгновение ока повалив их на землю и разметав правый фланг тонкого оцепления. Спустя секунду рухнул его левый фланг. Один из солдат запаниковал. Бросил пику и рванул в сторону узенького мостика, перекинутого через тёмную, бурлящую реку. Перепрыгнул через одно, распластанное по мостовой тело. Увернулся от удара какого-то здоровяка, размахивавшего топором и… Наткнулся горлом на трёхзубые вилы, которые сжимал в руках другой крестьянин, вынырнувший из бокового проулка. Тело бойца несколько раз дёрнулось. Руки инстинктивно потянулись к ножнам на поясе. Но на его губах уже выступали чёрные пузыри. А ноги медленно подгибались, притягивая конвульсирующее тело к холодной каменной мостовой.

Строй рухнул. Толпа накатила на него чёрной бурлящей волной. Повалила оставшихся солдат на землю и принялась рубить, колоть и топтать их. В отсветах пожара блестело окровавленное железо.

Воин, одетый в чёрный мундир удовлетворённо хмыкнул. Затем закинул разряженный арбалет на плечо, спрыгнул с небольшого каменного постамента, на котором ещё вчера возвышалась статуя короля и кивнул четырём своим бойцам. Один из них, тот, что держал в руках здоровенную секиру, хищно осклабился и пошёл вперёд, пробиваясь сквозь бушующую толпу, над которой всё ещё мелькала окровавленная сталь. Его люди двинулись следом.

На них городская беднота не бросалась. Напротив, почтительно расступалась, стараясь побыстрее убраться с дороги. Так же как она по какой-то причине не бросалась и на человека в богато расшитом кафтане, что лежал рядом с мёртвым капитаном, прикрывая руками голову. Его пурпурный берет с импазантным павлиньим пером слетел с головы и теперь лежал посреди лужи бурой грязи, собравшейся в небольшом углублении мостовой. Его не били. Не пытались порвать. Лишь один из восставших приставил зубья своих вил к его оголившейся шее, не давая подняться на ноги и дать дёру. Человек трясся и глухо всхлипывал.

Подойдя к оборванцу с вилами, боец поправил сползшую на лоб шапель, а затем кивнул ему. Крестьянин хищно оскалился, убирая вилы. Он знал, что сейчас будет. Знал и до дрожи в кишках радовался этому.

Боец в чёрном кивнул своим. Те подхватили дворянина под мышки, заломили ему руки за спину и подтащили к какому-то ящику, чудом уцелевшему во время погрома. Внезапно пленник понял, что именно с ним хотят сделать и принялся дёргаться. Над площадью разнёсся его протяжный, полный страха и боли, вой. Вой, на который толпа ответила торжествующим рёвом и вскинутым вверх оружием.

— Защищайте лорда, — ухмыльнулся боец, наблюдая за тем, как жертву укладывают грудью на ящик, — Защищайте лорда. Не вижу я тут никакого лорда. Перед великим жнецом мы все равны, — оскалился он, занося над головой секиру.

Толпа на несколько мгновений притихла. Крики пленника прорвались сквозь гул бушующего пожара. Серая сталь со свистом рассекла воздух. Послышался хруст разрываемых костей, сопровождающийся отвратительным влажным чавканьем. Голова дворянина упала на мостовую.

Боец взял её за волосы. Повернулся к толпе. Поднял вверх, демонстрируя собравшимся свой чудовищный трофей и во всю мощь своей глотки заорал.

— Слышите! Сегодня мы все равны!

Ответом ему был тяжелый, оглушающий рёв. А из обрубка шеи продолжала капать кровь, разбиваясь о мокрые камни мостовой. Кап-кап-кап…

Бом-бом-бом. Стена под ногами защитников ритмично подрагивала, в