Из огня да в полымя - Антон Бабушкин

Форма… Точнее то, что от неё осталось. Ремонту не подлежит никак. Если сапоги с портянками в норме, а галифе и подштанники во вполне приличном виде, то гимнастёрка и нательная рубаха разодраны невесть чем и невесть как в лоскуты и на шматы. Такое ощущение, что кто-то тупо и методично резал это всё ножницами и полосовал каким-нибудь тесаком, не снимая с меня. Как при том уцелела моя бренная тушка — понятия не имею. Однако факт на лицо. Форма одежды у меня теперь № 2, то есть в сапогах, но с голым торсом, аккурат для физической подготовки. М-да… В таком виде далеко не уйдёшь, хотя и лето сейчас. Потом надо будет мне что-то придумывать. А пока — наскоро простирнуть всё, что есть и развесить на просушку.

В распотрошённых ранцах нашлось два комплекта нижнего белья, мало чем отличающегося от нашей «белуги». Уже неплохо. Одна рубаха оказалась почти по размеру. Нормально. Сойдёт для сельской местности. Вторая — однозначно великовата. Ну, да. Тот рыжий мордастый скот любитель штыкового боя был некислого размера. Ладно — пойдёт прозапас. Носки, подштанники и прочее — на фиг. Разве что на ветошь. Есть аж две скатки — плащ-палатка с одеялом. Тоже неплохо. В хозяйстве пригодятся. Фляги и котелки тоже не помешают. Тем более, что одна из фляг оказалась залита шнапсом — мелочь, а приятно. Всё остальное — принадлежности для чистки оружия, пайки, медицину, мыльно-рыльные, сигареты со спичками (Есть Бог на свете!) — в ранец. Прочее (ненужное и непонятное) — на выброс. По итогам — порядок. До своих дойти хватит.

С оружием всё понятно. МП-40 — одна штука. Магазин к нему — три штуки, плюс один полупустой в автомате. Кар.98к — одна штука. Штык-нож для него — одна штука. Обойм к карабину — тринадцать штук. Ручная граната-«колотушка», она же Stielhandgranate М24 с осколочными рубашками — четыре штуки. И всё. И хватит.

Другой вопрос: а оно мне надо переть на собственном горбу два ствола с боекомплектами? Руки у меня две, а пара глаз, таки ж, одна. Соответственно, стрелять я смогу только из чего-то одного. Эрго[9] — что-то уйдёт под воду русалкам в подарок, надеюсь им понравится.

И что предпочесть? Сомнений особо нет — автомат наше всё. Кругом лес, дистанции максимум до полусотни метров. Боезапас нормальный, плюс скорострельность. Короче, ловите, девки, подарунок[10]! Карабин и патроны к нему улетели в озеро. Почему так? А чтоб врагу не доставались.

В общем ясно всё. В темпе организую перекус: галеты, банка консервов из «Железного пайка» (оказалась не то брюквой, не то чем-то ещё похожим) и водичка. Нормально — жрать можно, хоть на вкус… оно. Желудок полный — и порядок. Закуриваю эрзац-сигарету… М-да… На вкус фрицевская сигарета, как и фрицевская консерва — тоже… оно. Однако, «при всём богатстве выбора другой альтернативы нет». Удовлетворительно, короче. Всё. Смеркается. Сейчас отдыхаю, и с ранья иду в сторону своих. А там… Там посмотрим — насколько соответствовали действительности сказки либерды моего времени про «кровавую гебню».

* * *

Сколько я провозился? Часов пять-шесть? Похоже. Раскладываюсь к ночлегу у костерка. Тишина… Относительная, конечно. Где-то погромыхивает канонада, откуда-то доносится стрельба. Лесного зверья не слышно — разбежались или просто попрятались от человеческой активности и грохота войны.

Сижу в одних подштанниках на подстеленной плащ-палатке, и найденным в одном из трофейных ранцев оселком пытаюсь довести до ума тупой как пробка штык-нож. Нет, ну воистину: неисповедимы пути мышления тевтонского мрачного «гения». Это ж надо принять на вооружение отличный штык-нож и в Уставе прописать запрет на его заточку! Мрак… Вот и работаю я теперь: ласкаю оселком Золингеновскую сталь, привожу клинок в нормальное состояние. И спокойно, размерено думаю…

Что делать дальше? Ну… Точно не собираюсь я рваться на приём к Иосифу Виссарионовичу или Лаврентию Павловичу с криками: «Я из будущего! Я всё знаю!»

Во-первых, так меня к ним и пустили. Раньше определят в психушку, а скорее всего, в связи с военным временем, просто пристрелят чтобы не мучался сам и не мучил других.

Во-вторых, а что такое «всё» я знаю? Да ничего. Никакой конкретики. Потеря Крыма? — И кто в этом виноват? Харьковский разгром? — И в чём же его причина? Блокада Ленинграда? — А она как и почему случилась? И прочая, и прочая, и прочая… А главный вопрос: как это всё предотвратить? А я не знаю. Есть у меня только знание основной канвы почти без специфики. И кому нужно такое «знание будущего»? Правильно — никому.

Что там ещё? Матчасть стрелкового оружия? Ага. Расскажу я про назначение, ТТХ[11] и устройство пистолетов, автоматов, пулемётов, снайперских винтовок и гранатомётов конца ХХ, начала ХХI веков. Знаю я их, само собой — бо я это преподавал. Нарисую топорно и даже натурные модели, наверное, слеплю из пластилина. И? Дальше что? Точные массогабаритные характеристики имеются? Спецификация по материалам есть? А из какого сплава это всё ваять? А как это всё встроить в современные боевые порядки? И тут затык, в общем.

Что ещё? Связь? Ога… А хоть приблизительное понятие о такой штуке, как транзистор, например, у меня есть? Короче и тут то же самое — знания есть, но толку от них ноль. Я уж молчу о мобилах, компах и прочем хайтеке, которыми я только пользоваться и умею.

И что мы имеем в итоге? А в итоге реально я могу только одно: встав в строй вместо вот этого ефрейтора воевать. По полной. До упора. До Победы. Применяя всё, что знаю и умею на практике. И так оно правильнее будет, я думаю.

Вокруг почти тихо. Лес шелестит листвой на лёгком ветерке. В бочажке что-то время от времени всплескивает: то-ли рыба, то-ли русалка собирается сказать спасибо за дарёный кара-мультук с боекомплектом. Покой… Ничто не мешает мыслям и воспоминаниям спокойно течь…

Воспоминания… Всплывает нечто подходящее к моменту из классики: «…Робин! Робин! Бедный Робин Крузо! Кем ты был⁉ Куда ты попал⁉…»[12]

А кем я был? Обычным человеком с обычной жизнью. Ничем особо не выделялся. Просто жил… И сейчас моя жизнь, сгоревшая под той самой вспышкой, что ярче тысячи Солнц, плыла передо мной… Отдаляясь… Тускнея… Но не исчезая всё же совсем.

Тот прошлый я… Пряхин Анатолий Николаевич 20 апреля 1976 года рождения. Родился в посёлке Озёрский Корсаковского