Мастер спорта в догонялки - Анатолий Бурак

А восстановление или, даже скорее замена, будет стоить бедолаге немало времени и нервов. Не говоря уж о материальной составляющей этого, затеянного торопливым работником нашей славной советской прокуратуры, перфоманса. (Кстати, опять не слишком часто употребляемое окружающими слово, да…)

В общем, от этого, пусть даже и «устно-санкционированного» и «полузаконного» взлома хуже будет всем. Не говоря уж об имидже советской милиции. Которая, «по беспределу» врывается в жилища честных советских граждан. И наносит довольно ощутимый вред их материальному благополучию.

— Не надо ломать, товарищ майор. — Повернувшись к нетерпеливо переминавшимся с ноги на ногу начальникам, сообщил я. И, пресекая готовую сорваться с губ, принявшегося набирать в грудь воздуха прокурорского, ругань, быстро пояснил. — Мне проще через балкон залезть. — Тут я преданно взглянул в глаза Познякову, и тихонько добавил. — Да и геморроя меньше…

— А сможете? — Поиграв желваками, недоверчиво смерив меня с ног до головы злым взглядом, задал вопрос старший советник юстиции.

— Да. — Не желая вдаваться в подробности, чётко и коротко ответил я. — Нужно просто попросить жильцов пятого этажа, чтоб пустили в квартиру. Пройду к ним на балкон, а затем спущюсь на четвёртый.

— Хорошо, действуйте! — Отдал команду прокуроский. И я, дождавшись одобряющего кивка моего непосредственного начальника, поднялся на пару пролётов выше.

На звонок, как и в случае с ниже живущим Леонидом Пескарёвым, никто не ответил. На всякий случай понажимав на круглую коричневую пимпу, торчащую из чёрного пластмассового цилиндрика, ещё пару-тройку раз я спустился обратно и развёл руками.

— Нет никого. — Поиграл в капитана-очевидность я. И, обращаясь к нашему капитану, прочно узурпировавшего место за рулём недавно отбитого с боем, (причём дважды, один раз у бандитов, а второй у милицейских хозяйственников) УАЗика, спросил. — Вась, у нас в машине отвёртки, случайно, нету?

— Есть, как не быть. — Тут же ответил мне Василий. И, подняв указательный палец вверх и, при этом, почему-то кося масленым глазом в сторону молоденькой прокурорши, уточнил. — Причём, совсем не случайно а потому, что техника должна быть укомплектована и содержаться в порядке.

«Кот мартовский! Казанова, бля»! — Выругался я про себя. И тут же, столь нелицеприятно охарактеризовав старшего товарища, спрогнозировал его, прямо скажем, невеликие шансы на взаимность именно с этой вот, конкретной, особью противоположного пола. — «Да она на тебя не посмотрит даже, опер зачуханный»!

Что, учитывая немножечко высокомерно-пренебрежительное выражение симпатичной моськи работницы советской юстиции, было более чем вероятно.

И, кстати, никак не вязалось с изредка а, скорее, очень даже часто, бросаемыми на меня любопытными взглядами. Которые я, не особо надеясь на быстрый секс и вообще, хоть какую-нибудь вразумительную взаимность, мужественно и стоически игнорировал.

Ну их нафиг, вышестоящих мадмуазелей. Да ещё со «страшелейтенантскими» погонами и, до кучи, совсем не из нашего ведомства.

Вася было направился вниз и я, дабы на мозолить глаза начальству и я, чтобы не дай Создатель, не спровоцировать ещё какой-нибудь приступ нездорового энтузиазма деятелей славной советской прокуратуры, торопливо двинулся следом.

Пройдусь, ноги не отвалятся. Заодно и ещё раз убежусь, что балконная дверь на четвёртом этаже действительно открыта.

А врезавшаяся в память картинка — не плод моего воспалённого воображения и попытка выдать желаемое за действительность.

Хотя, даже если и заперта то, отковырять штапик или отколупать оконную замазку и вынуть стекло и потом сделать как было, гораздо легче, чем ломать дверь и, тем самым, портить чужое имущество. И, как уже говорил, наносить вред имиджу работникам советской милиции.

Но тут на третьем этаже снова отворилась дверь и на лестничную площадку выглянула вездесущая и, как начинал подозревать, всезнающая, Марфа Ивановна.

— А Грумлёвых нету. — Как ни в чём не бывало, информировала она. И, словно это имело хоть какое-нибудь значение, выдала подробности. — Оба на работе, а дочка ейная в муз училище учится.

Сверху раздалось аж четыре тяжких вздоха а я, даже не оборачиваясь, очень ярко представил, как у прокурорских, участкового и Викеньтьевича, дружно закатываются глаза.

«Да уж… Тяжела ты, милицейская служба». — С иронией подумал я. — «Да и работа офицеров юстиции, тоже не мёдом намазана».

Правда, оборачиваться не стал. Ибо, обладая вполне себе развитым воображением, очень хорошо представлял кислые и унылые, словно они отведали лимона, лица старших по званию.

А, вместо этого, остановился напротив Марфы Ивановны и вежливо поинтересовался.

— Скажите, пожалуйста, а у вас отвёртка есть?

— Есть, как не быть. — Моментально ответила через чур бодрая пенсионерка. И тут же, словно я просил у неё, как минимум ключи от квартиры, где деньги лежат, подозрительно уставилась на меня. — А тебе зачем?

Не желая вдаваться в подробности а, самое главное, вызвать очередной виток старческого маразма, сопровождаемый потоком словоизлияний, я молча сделал витиеватый жест и многозначительно кивнув вверх, намекая на, как в прямом, так и в переносном смысле, вышестоящее начальство.

Мол, «большим людям понадобилось». И не нашего, маленького и незначительного ума дело.

— Счас принесу. — Буркнула проникшаяся важностью момента труженица неспяще-бдящего фронта. И, в очередной раз скрываясь в своей квартире, скомандовала. — Жди здесь!

Спрашиваете, зачем привлёк лишнее внимание этого «шерлок холмса в юбке»? Или, скорее, «мисс Марпл свердловского разлива». Так ведь, всё равно, никуда б от её, назойливого и, если честно, немножко раздражающего внимания, было не деться.

А так… Сделав её, если можно так выразиться, причастной к тайне и даже невольной соучастницей, оказавшей посильную помощь в проведении оперативно-следственного мероприятия я, очень на это надеюсь, таким вот, незамысловатым способом перетянул бабку на нашу сторону и приобрёл верного союзника.

Общее дело сближает, правильно? А тем более такое, как выведение на чистую воду надоевшего и набившего всем оскомину, подъездного пьяницы. К тому же, имевшего наглость одолжить у честной и совсем не богатой женщины три рубля и уже месяц как забывающей вернуть долг.

Кстати, надо будет вытрясти из Пескаря этот злополучный трояк. А, ежели в его пустых и дырявых карманах денег не окажется, просто отдать из своих.

Благо деньги, «спасибо» в кавычках так рано и, не без моей помощи покинувшему этот бренный мир Аркадию Трофимовичу, у меня имеются.

Мне пустяки, а бабушке будет приятно. Да и образ творящей самоуправство милиции сразу сменит совершенно другая картинка.

Где молодой, но уже твёрдо знающий, что такое настоящая справедливость, младший лейтенант, всегда готов прийти на помощь