Второй шанс для Элии - Марина Николаевна Александрова

королевства Рам Эш, о котором я всего-то и знала, что приблизительное расположение — где-то на юго-востоке, несло смутное чувство тревоги. Какая-то часть меня не понимала, что такое война и чем это может грозить, а вот какая-то неведомая мне половина напряглась и обдумывала, чтобы «скомуниздить» про запас, пока другие не «чухнули», что пора бы напрячь «булки»…

Я невольно вновь нахмурилась, пытаясь разобраться, что это значит? Какие ещё напряженные булки? Мати печет пирожки на случай войны или что?

— В любом случае, не думаю, что если бы было всё так серьёзно, то кузен Орм нам бы не сообщил, — пролепетала мачеха, какую-то ерунду.

Прощелыга, он же оказывается кузен Орм, только что ей прямым текстом сказал, что всё не есть хорошо! Даже я поняла!

Когда слуга вновь появился с тарелкой на замену, то от меня не укрылось то, каким взглядом окинула меня мачеха. Это было мимолетное внимание, но то насколько красноречивым был её взгляд, заставило невольно вздрогнуть. Она смотрела с ненавистью, плохо скрываемой яростью и каким-то гадливым интересом. И взгляд этот не сулил ничего хорошего. Стало не по себе на долю секунды, в то время как губы сами собой разошлись в улыбке, а брови поползли наверх, и я с выражением какого-то шального превосходства отсалютовала ей кусочком биточка на вилке.

Я спятила!

Всё внутри меня кричало, но вопреки всему сердце не ускорилось и не забилось в паническом приступе. Я чувствовала себя уверенно. Как если бы я отслеживала движение рыбы в пруду, готовясь поймать её рукой. Вот такая странная картинка возникла в голове. Это была охота? Какой-то неведомый доселе азарт растекался по венам, будоража кровь.

Я сама не поняла, как проглотила остатки ужина. Молчаливо прислушиваясь к ходу беседы взрослых и дожидаясь, когда мачеха велит нам покинуть столовую. Без её дозволения или кого-то из взрослых мы сделать этого не могли. Отец весь ужин был мрачнее обычного и по всей видимости уже подсчитывал убытки, которые принесёт ему война с королевством Рам Эш. Я же прикидывала, как там нянька и честно не знала, что лучше, если она освободится или будет всё ещё связана к моему приходу. Хотя к чему было гадать, когда в коридоре раздались суетливые шаги, надсадное дыхание и странные всхлипы, я с каким-то мрачным удовлетворением поняла, что она всё ж таки вырвалась.

А спустя долю секунды в столовую ворвалась госпожа Брувер и весь её вид не сулил мне ничего хорошего. Раскрасневшаяся и растрёпанная, она рыдала, размазывая слёзы по своему упитанному лицу.

— В чем дело? — рявкнул отец.

На самом деле вот такое вторжение во время ужина господ считалось нарушением этикета, но Изэр был приграничным замком и на многое здесь закрывалось глаза. Если причина была важной, то любой слуга мог войти в столовую и изложить суть проблемы. И, хотя, детей обучали этикету по всем правилам, многое из того, что требовалось соблюдать оставалось лишь теоретической частью жизни. Мои главные правила, как незаконнорожденной дочери графа, слушаться, молчать и не мешаться.

— Ваше превосходительство, — провыла нянька, горестно всхлипнув, — прошу у вас справедливого наказания! Меня, пожилую женщину, без всякой жалости избили и связали, — потрясла она запястьями с явными следами моего произвола.

— Да, ты гонишь, — прошипела я себе под нос, покачав головой предчувствуя, что дело пахнет керосином.

Устав удивляться странным и незнакомым ассоциациям, решила сосредоточиться на важном.

Надо было дать ей избить меня полотенцем!

Трусливо подвывала я, мысленно содрогаясь от предположительных картин наказания, которое применит отец. Ни разу в жизни отец не наказывал меня лично. Но, я была свидетелем того, как в Изэр он вершил суд над провинившимися слугами или воинами и ни разу его сердце не дрогнуло, выбирая самые жестокие наказания из возможных.

— Кто с тобой это сделал? — рявкнул папаша, багровея с каждой секундой.

— Ну, допустим, я, — откинувшись на спинку стула с широко разведёнными коленями, я с какой-то ленцой во взгляде, прошлась сперва по фигуре няньки, будто представляя с чем её лучше приготовить, а потом уже встретилась взглядом с онемевшим папкой. — И, чё?

Лишь ляпнув это треклятое «и, чё», я поняла, что, наверное, скоро умру… Меня точно убьют. Это просто конец сумасшедшего бастарда! Да, что со мной такое⁈

В столовой воцарилась звенящая тишина. Даже брат с сестрой замерли так и не донеся вилку с овощами до рта. Что уж говорить о прощелыге, который её вовсе выронил.

— Фрау, решила, что бить детей — это в порядке вещей, так что пришлось ей растолковать, что по чем, и что на дочь графа Изэр руку подымать не стоит, если она ей всё ещё нужна, конечно, — говорила я, но словно и не я вовсе. Да, я бы в жизнь так не сказала!

«Ну, давай, батя, шах и мат тебе», мрачная мысль полная собственного превосходства, прошлась по краю сознания. «Накажи меня, и покажи братве, что твоё может тронуть каждый».

Уверенность в собственной безнаказанности прочно поселилась на сердце, в то время как в столовой царила всё та же непроницаемая тишина.

— Мортис! — вдруг рявкнул отец, отчего подпрыгнули домочадцы. Все, кроме меня.

Пожилой слуга появился на пороге в столовую спустя несколько секунд и как всегда со всем подобострастием поклонился отцу.

— Слушаю вас, Ваше превосходительство, — почтительно проговорил он, не спеша выпрямляться.

— Госпожа Брувер заработала себе на сегодня десять ударов розгами, — под ошарашенный всхлип няньки, сказал он, — помоги ей получить вознаграждение. А, моя дочь, Элия, соскучилась по ночёвке в ледяной комнате, — закончил он, справедливо воздав каждому из нас. — И, ей так же следует помочь и сопроводить на ночлег.

Вот, сука!

Я лишь молчаливо закатила глаза, устав удивляться собственному бесстрашию, как на словах, так и в мыслях.

Правильно. Всё правильно.

Печально содрогалась я. Конечно, я грешница и должна быть наказана! Скольких людей оскорбила, как в мыслях, так и на словах! Может ледяная комната исцелит моё безумие ведь в страданиях сокрыт и путь праведный…

«Хватит гнать», шикнула сама на себя, поднялась со стула и с гордо поднятой головой, прошествовала мимо домочадцев и самого отца, не удостоив того даже взглядом.

Как он не добавил ещё пару суток в камере за такое пренебрежение, остаётся только гадать⁈

Ледяная комната находилась в подвалах замка Изэр. В ней не предусматривалось ни окна, ни камина. По сути это была камера, в которой был топчан и тонкое отсыревшее одеяло. Использовалась она в основном для содержания арестантов перед отправкой их в суд или для наказания слуг…