Где моя башня, барон?! Том 3 - Антон Панарин

на связь не выходит. Считай, что ничего и не случилось, — пояснил Хазаров. — Да, у пары бойцов имеются переломы. И что? Каждый год мы закусываемся друг с другом, и случается всякое. Только до смертоубийств никогда не доходит. Понимаешь? Это обычный ход вещей.

— Ну так-то да. Но ведь раньше никогда… — начал было водитель, но Хазаров его тут же одёрнул.

— Смотри на дорогу и не порти мне настроение, — процедил он. — Да, Тесак по пьяне сболтнул лишнего. А излишне ретивый подчинённый полез выполнять бредни Тёсарева. Ты сам знаешь, какие у них сейчас проблемы. Двух авторитетов из трёх положили всего за пару недель. Вот где проблемы! А то, что нашим носы посворачивали, это ничего страшного. Мы железякам рёбра тоже нередко ломаем.

Проезжая мимо магазина с огромными витринами, Хазаров прилип к окну, задохнувшись от возмущения.

— Тормози! Тормози, я сказал! — рявкнул он, и водитель моментально исполнил его приказ.

От резкого торможения Хазарова бросило вперёд, и он едва не ударился головой о впереди стоящее сиденье. Но это его уже не волновало. Выбежав на улицу, он не мог поверить своим глазам. Но всю витрину красовался стих, намалёванный кислотно-зелёной краской:

'Мы воронежскую банду провернули на х…

И теперь я этим шавкам спичкой шёрстку подпалю!

Будут охать и кричать, но на помощь не позвать.

Все, кто им помогут, вместе с ними сдохнут!'

Под похабным стишком расположилась нарисованная красным железная дорога.

— Сука… — прорычал Хазаров и, достав телефон, набрал чей-то номер.

— Алло, — проговорил заспанный голос.

— Я тебе сейчас рифму скажу на твоё «алло»! — злобно выкрикнул Хазаров. — Живо просыпайся и дуй к кафе «Малая Венеция». Тут какой-то мудак про нас стих написал. Краску захвати. Нужно эту погань зарисовать.

Разозлённый, он направился обратно к машине.

— Твою мать, ну Тесак…. Совсем берега попутал, — прошипел Хазаров. — Потребую, чтобы он своего рифмоплёта за яйца подвесил, а заодно компенсацию нам выплатил.

Авторитет плюхнулся на заднее сиденье автомобиля и услышал голос водителя:

— Иван Викторович, смотрите. Впереди ещё стишки, — махнул рукой водитель. — Почти на каждом здании…

Повисла гнетущая тишина. Капилляры в глазах Захарова начали стремительно лопаться, а ноздри раздувались как кузнечные меха. Не потому, что его людей избили, и не потому, что наговорили глупостей. Эти проклятые надписи уже читают люди, идущие на работу.

Авторитет — интересная вещь. Он зарабатывается всю жизнь, а просрать его можно… Из-за одного охреневшего рифмоплёта. К тому же то, что Тесак не берёт трубку уже второй день, чертовски странно. Видимо, этот сучонок и правда решил объявить войну. Со злости захлопнув дверь, Хазаров снова позвонил.

— Иван Викторович, мы найдём его, — послышался разъярённый мужской бас.

— Найдёте, сыщики хреновы, — хмыкнул Хазаров. — Но потом. А сейчас бери всех наших и отыщи Тесака.

— Вас понял, — сухо ответил бас. — А что потом? Убить его?

— Ты совсем идиот? — рявкнул Иван Викторович. — Я хочу, чтобы ты притащил его ко мне. Живым, но необязательно здоровым.

— Сделаем, — коротко произнёс голос.

В трубке послышались гудки. Хазаров убрал телефон в карман и, посмотрев в окно, процедил сквозь зубы:

— Захотел отобрать у нас рестораны? Тогда сам лишишься заводов. Причём отдашь мне их по своему собственному желанию.

* * *

На следующие двое суток график сна и бодрствования сместился. Днём я отсыпался, вечером тренировался с бойцами СОХ, а как только темнело, отправлялся в гости к воронежцам.

Гоблин брался за краску и расписывал на уличных стенах похабные стишки о том, что железнодорожники сделают с воронежцами. Ну а я подкидывал масла в огонь — вламывался в кабаки воронежцев и метелил всё, что движется. При этом не забывал во всеуслышание сообщать о том, что железнодорожники сила. Само собой кличку Тесак я тоже выкрикивал.

Оказалось, что за один вечер можно разгромить десяток заведений, умело используя фактор внезапности и тёмные неосвещённые уличные островки, притом заходя на праздник, например, через окно или чердак. Да, предпринимались робкие попытки поймать меня. Уголовники с фонариками и факелами носились за мной, отбрасывая резкие тени во все стороны. Но результатов их поиски не давали.

Если бы у них был маг света, то это могло бы многое изменить. А так им приходилось получать увечья и вариться в зреющей ненависти к железнодорожникам.

Время пролетело быстро, и я даже не заметил, как настала пора открывать столовую.

Из-за ночной смены я проспал открытие. Спохватился ближе к обеду. Быстро умылся, надел свой лучший и единственный костюм и на такси отправился в столовку. Подъезжая к месту, я увидел длинную очередь, выстроившуюся у входа. В основном здесь я увидел работяг. Руки их были грязными, робы потёртыми и в пятнах, но взгляды весёлые и устремлённые в сторону входа.

Неужели план Валька сработал и всё общежитие теперь кушает у нас? Выбравшись из машины, я направился в столовку и нарвался на десятки суровых взглядов. Судя по всему, тут была живая очередь, а я пролез внутрь, нарушив негласный порядок. «Ох мать моя…» — присвистнул я, увидев, что внутри все столики заняты.

Валёк носился как угорелый от столика к столику, собирая подносы с грязными тарелками. Около одного из столов я его и поймал.

— Здорова, совладелец. Ты чего? Официантом на полставки решил подработать? — спросил я, забирая из его рук поднос.

— Володька, да мы зашиваемся! — выпалил Валёк, страшно выпучив глаза. — Кто ж думал, что столько народа завалится? На завтраке было ещё ничего. А вот на обед притащились мужики со всех близлежащих заводов. Всё, извини. Нужно бежать.

Он собирался отправиться работать, но я поймал его за руку.

— Ага. Побежишь, — улыбнулся я. — Но для начала скажи, ты нанял весь персонал, необходимый для столовки?

— Ну-у-у… — протянул поварёнок. — Скажем так. Я нанял минимально необходимое количество.

— Чтобы к завтрашнему дню нанял полный штат. Я не хочу, чтобы ты превратился в официанта. Ты должен быть управленцем, — сказал я, серьёзно заглянув Вальку в глаза. — Ты меня понял?

— Володь, да может завтра меньше уже народа придёт, а мы штат раздуем… — начал было поварёнок, но наткнулся на мой теперь уже суровый взгляд и сдался: — Да понял я, понял. Ты прав.

— Вот и хорошо. Тогда беги, дорабатывай, — улыбнулся я и вернул поднос новоявленному официанту.

Валёк убежал, а я осмотрелся. Просторное, светлое помещение, аккуратные квадратные столики, застеленные белыми скатертями. Играет ненавязчивая музыка, на раздаче мечется дородная женщина, накладывая еду в тарелки. И как бы быстро она ни раскладывала еду, очередь из работяг не уменьшалась.

Работяги, которым удалось вырваться из очереди и приступить к еде, сидели с