Адмирал Империи – 48 - Дмитрий Николаевич Коровников

линкор «Агамемнон» медленно скользил сквозь бесконечное кладбище боевых кораблей. Низкие и высокие орбиты Новой Москвы-3 были заполнены летающими обломками — искореженный металл, расщепленные плазмой корпуса, мертвые остовы кораблей, всего сутки назад пытавшихся одни пробиться сквозь оборонительную систему колец, вторые — отстоять планету. Первый министр находился у обзорного экрана мостика, заложив руки за спину, и его лицо ничего не выражало, хотя внутри кипели противоречивые эмоции.

Птолемей был крайне доволен, наблюдая десятки безжизненных остовов вымпелов врага, но радость первого министра омрачило известие о том, что и у его флота потери тоже оказались существенными. Почти вся 9-я «желто-черная» дивизия была уничтожена адмиралом Дессе, сильно пострадали и гарнизонные эскадры столичной планеты. Чистой победой, о которой можно было раструбить по новостям, прошедшую битву уже назвать было нельзя…

— Господин главнокомандующий, — обратился к нему офицер связи, вытянувшись по стойке смирно, — сводный отчет о потерях готов к вашему ознакомлению.

Птолемей молча кивнул и, приняв планшет, пробежал глазами по колонкам цифр. Лицо его омрачилось еще больше. Кораблей сейчас под рукой у Птолемея Грауса оставалось так мало, что разбрасываться целой дивизией было преступно и наказуемо. Виновник столь больших потерь был найден очень быстро. Им оказался командующий 9-й «резервной» дивизией — вице-адмирал Портников.

Первый министр когда-то лично вручил адмиральские погоны этому молодому каперангу, показавшемуся ему очень перспективным, а главное, верным. Но верность в секторе сражения не всегда равна победе, что в очередной раз и доказал Савелий Николаевич…

…В центре Большого Императорского Дворца, величественного сооружения из разноцветного мрамора и транслюцентного стекла, находился главный тронный зал — средоточие власти Империи. После того как диктатор Самсонов оставил от прежнего комплекса руины, Птолемей лично отстроил дворец заново, не жалея средств на этот великолепный комплекс. Видимо, полагая, что его долго никто не займет из числа новоизбранных императоров, он теперь вальяжно и по-хозяйски сидел на троне, ничуть не беспокоясь о том, что это выглядело дико и попросту незаконно…

Вице-адмирал Портников стоял сейчас перед ступенями возвышения императорского трона, над которым парила голограмма имперского герба — двуглавого орла, держащего в когтях скипетр и сферу, символизирующую космическую экспансию Российской Империи. В зале присутствовали и другие офицеры — командиры уцелевших кораблей и эскадр, в полном молчании наблюдавшие за разворачивающейся сценой.

— Я оставил тебе дивизию в полном составе и самую совершенную планетарную систему обороны, когда уходил отсюда, — первый министр долго и сурово смотрел на свою неудавшуюся креатуру, стоявшую внизу. — А когда я появляюсь здесь снова, то этой самой дивизии не вижу. Где она? Где моя дивизия? Отвечай!

Голос Птолемея эхом отразился от высоких сводов зала. Свет, льющийся из панорамных окон, играл на полированных поверхностях и создавал вокруг трона почти мистическое сияние.

— Я готов все объяснить, господин первый министр, — вице-адмирал Портников трясся от страха перед скорым возмездием и бешено думал, как бы ему избежать отставки, а возможно и тюрьмы. — Подразделение, которое вы так благосклонно подчинили мне, сражалось одно с целыми двумя «бело-синими» дивизиями. А управлял этими дивизиями никто иной, как самый величайший космофлотоводец сегодняшнего времени — адмирал Поль Дессе, как вы знаете, прозванный «Лисом» за свою хитрость…

— Оооо, в каких восторженных тонах ты отзываешься о нашем злейшем враге! — вскинул брови Птолемей, покраснев от гнева. — Говорить подобное в моем присутствии⁈ Я лично не раз сражался с этим так называемым величайшим флотоводцем в нескольких крупных сражениях и сражался, напомню тебе, на равных! Так в чем же гений «Северного Лиса»⁈ Ты точно говоришь о Поле Дессе, а не о ком-то другом? Не напомнишь мне, не тот ли это Поль Дессе, который сутки тому назад убежал из столичной системы, как побитая собака, как только увидел на радарах дальнего действия мои железные дивизии?

Граус подался вперед, и его глаза сверкнули холодным огнем. Пальцы первого министра впились в подлокотники трона.

— Да, вы правы, господин командующий, этот Дессе бежал из сектора, как трус, — тут же закивал вице-адмирал Портников. — Вы абсолютно точно назвали этого адмирала побитой собакой, но хочу лишь уточнить, что побита она, прежде всего, моими экипажами. 9-я «резервная» дивизия ценой собственной жизни остановила космофлот захватчиков и не позволила им осквернить землю нашей родной столичной планеты!

— Да помолчи уже ты, презренный лжец! — закричал, не желая больше слушать эту ересь, стоящий рядом с Портниковым молодой бригадный адмирал. — Ты сделал все, чтобы 9-я «желто-черная» дивизия погибла бесславно, и если какие-то её остатки и сохранились, то только благодаря моим «золотым» крейсерам, прикрывшим их отход!

Птолемей внимательно посмотрел на этого темноволосого молодого офицера, которого он часто видел во время церемоний еще в старом дворце.

— Кто вы, представьтесь и объясните свои слова, они требуют доказательств, — первый министр обратился к бригадному адмиралу, немного смягчив тон.

— Господин главнокомандующий, я Валериан Суровцев — командующий 1-й «золотой» эскадры гарнизона планеты Новая Москва-3, — щелкнул каблуками молодой человек, приложив правую руку к нагрудной пластине своих доспехов, так как головного убора на нем в этот момент не было. — И говорю я чистую правду, которую могут подтвердить все офицеры стоящие здесь, а также простые космоморяки, кто участвовал в обороне столицы. Мои слова подтвердили бы и экипажи 9-й «желто-черной» дивизии, если бы остались живы, но, к сожалению, благодаря вот этому человеку, — Валериан бросил ненавидящий взгляд в сторону вице-адмирала, стоящего рядом, — все они мертвы и не могут этого сделать!

Голос Суровцева звенел от гнева, и было видно, что он говорит от чистого сердца. В глазах бригадного адмирала стояли слезы — не от страха или слабости, а от ярости и горя по погибшим товарищам. Птолемею понравился боевой пыл молодого командира и его смелость, в результате первый министр уже не так снисходительно смотрел на своего бывшего подопечного Портникова.

— Продолжайте, господин Суровцев, расскажите, как все было на самом деле, — позволительно кивнул первый министр, откинувшись на спинку трона.

— Рассказывать долго не придется, господин командующий, — вздохнул бригадный адмирал, — зачем тратить время на пересказ очевидных вещей. Посмотрите на окончательные цифры потерь той и другой стороны и от чего они произошли. Основную часть вражеского космофлота уничтожили артиллерийские батареи колец Новой Москвы-3, а также канониры кораблей из состава пяти «золотых» эскадр гарнизона. Число же вымпелов северян, погибших от огня палубных орудий 9-й дивизии, составляет менее десятка единиц. Это легко проверяется по зафиксированным данным со сканеров. Вы же понимаете, что это означает?

Суровцев сделал паузу, давая первому министру осознать сказанное. Солнечный луч, пробившийся сквозь витражное окно, упал на его лицо, подчеркивая решительный взгляд