Симпати Тауэр Токио - Риэ Кудан

на китайском. Из магазина выходит работник и кланяется. Поток кондиционированного воздуха вытекает из открытых дверей магазина, скользит по щекам, и я бросаю взгляд туда. Витрина. Молодой человек за стеклом. Он красивей, чем манекен, с которого пытается снять пиджак. Его форма заставляет меня остановиться. Его форма заставляет меня повернуть в другую сторону. Я в необъяснимом смятении. Я мигом преисполняюсь зависти к манекену, с которым он возится, скороговоркой сообщаю ассистенту: «Срочный вопрос, извините» и бросаю трубку.

Через несколько секунд я вижу в большом зеркале посреди прохладной роскоши магазина отражение женщины, которая одета на порядок хуже, чем думает о себе. Некоторое время я рассматриваю ряды товаров. Я касаюсь вещей, которые не то что не могу себе позволить – их цена кажется мне не совсем правильной. Затем я вижу туфли на высоких каблуках, которые соответствуют своей цене в двести двадцать тысяч иен. Я прохожу мимо двух стоящих рядом сотрудников и ищу молодого человека из витрины. Наконец я его вижу. «Простите, мне нужен тридцать седьмой». – «Хорошо. Я сейчас проверю. А пока присядьте и подождите». Я жду. Мне совершенно не нужны эти туфли на каблуках тридцать седьмого размера, но он, конечно, возвращается именно с этими туфлями именно этого размера. Он встает на колени и надевает их на меня. Я ощущаю рельеф кожи, которая защищает все его тело.

Я никогда не демонстрировала свои вкусы и предпочтения, которые сильно отличаются от общепринятых норм. Для меня люди, эти земные создания – «мыслящая архитектура» или «самоподдерживающаяся башня». Но форма и рельеф этого молодого работника бесконечно близка к верному ответу на мой вопрос о форме и фактуре людей как архитектуре. Меня даже накрывает глубокая благодарность в адрес той незнакомой женщины, которая родила его. Никакие усилия, финансы и технологии не смогут воплотить такое совершенство. Я бы хотела заплатить подходящую цену за это архитектурное чудо, которое простоит еще несколько десятилетий, если не случится катастрофы. Счет. Кредитная карта. ПИН-код. Чек. «Спасибо за ожидание, я провожу вас». Я сразу отворачиваюсь от этого сооружения архитектуры. Я слаба. Я осознаю свои слабости. Я полностью контролирую свои желания. Я произношу аффирмации, просто для очистки совести. Я произношу аффирмации, только чтобы не забыть, что я их произношу. Но в конце концов я перестаю контролировать свои желания и поддаюсь им. «А что вы скажете, если такая женщина, как я, пригласит вас на ужин?»

– Во-первых, это была весьма осторожная попытка подката, – говорю я, думая о своих чувствах. – А осторожный подкат – это вовсе не подкат. Скорее «приглашение на свидание». Правда, может быть, не самое изящное, но это факт. «Сара Макина – уверенный в себе архитектор?» Да. «Сара Макина живет, ни о чем не думая?» Нет конечно. И я вполне представляла будущее, где ты показываешь мою фотографию коллегам и пишешь: «Лол, эта стремная тетка, Сара Макина, позвала меня ужинать. Я увидел ее имя на кредитке». Я могу предвидеть будущее. Но я была смелой. Я видела будущее, в котором многое могу потерять, но решила, что оно того стоит. То есть: «Архитектор, которая выработала уверенность в себе благодаря бесконечному труду, но все еще о многом переживает, собралась с духом и пригласила симпатичного работника магазина на свидание. Вот и вся правда».

– Ты слишком быстро говоришь. Я не расслышал, – сказал Такуто, и на его гладком, манекеноподобном лице появляются морщинки, с которыми он выглядит на порядок приятнее любого манекена.

Сначала я забронировала этот отель, потому что он ближе всего к парку Синдзюку-Гёэн с юга. Он не очень фешенебельный, но мне нравилось, что там есть балконы, которых почти нет в центре города. В более приятную пору там самое место для завтрака – сейчас, правда, жарковато. Сначала отель показался простым и непритязательным, но теперь я вижу, что в нем все продумано до мелочей – свет, мебель и даже головка для душа.

Мне пришлось арендовать дабл, потому что синглов не было. Но мне на редкость повезло. Номер оказался на углу, с двумя окнами, поэтому я видела и стадион, и парк Гёэн одновременно. Я даже различала пол и цвет одежды тех, кто ходил по «Скай бридж», изящной кривой, очерчивающей внешнюю сторону стадиона. Лучшего места, чтобы любоваться стадионом, просто нет.

За те два часа, что Такуто отдыхал на кровати, я открыла пиво и погрузилась в созерцание крыши стадиона, которая меняла цвет и выражение по мере наступления сумерек. Я, можно сказать, стала единым целым, слилась с крышей. Меня не интересуют так называемые места силы, и кажется, у меня плохо с духовностью. Но от массивного, обтекаемого стадиона, построенного по проекту Захи Хадид для Токио, я ощутила некие особые вибрации. Пусть я не религиозна, но крыша собора, созданного Кэндзо Тангэ в районе Бункё, вызывает во мне ощущение священного. Точно так же и эта крыша наполняла меня особой, возвышенной и таинственной энергией. Как будто богиня обращалась к миру на новейшем, прекраснейшем языке. Я слышала ее речь и иногда отвечала.

Будет построено то, что должно быть построено. Так думала я.

Но это не значит, что будущее, в котором был построен стадион, существовало с вероятностью в сто процентов. Примерно через три года после победы на конкурсе проекта Захи Хадид стали говорить, что от него скоро откажутся. Многие из мира архитектуры, не говоря уж о простых беспамятных обывателях, забыли об этом. Но я помню это так хорошо, словно это было вчера, и каждый раз напоминаю себе, что это нельзя забывать, что это нужно заучить. Волна критики, которая поднялась через несколько месяцев после сообщения о смете на триста миллиардов иен. Протесты. Бесплодное перекладывание вины.

Тогда я работала ассистенткой в нью-йоркском бюро и смотрела на всю шумиху вокруг стадиона так, словно это вообще меня не касалось. Главной проблемой проекта Захи была астрономическая смета, но еще считалось, что футуристический дизайн стадиона испортит вид на исторический парк Гёэн. Мы пересмеивались с коллегами: почему «будущее» становится проблемой, когда мы строим будущее? Ведь известно, что у японцев особые отношения со временем.

Судя по новостям из интернета, в которых японские культурные деятели и эксперты хором критиковали проект Захи, я сделала вывод, что у них недостаточно влияния, чтобы отменить итоги конкурса. Сколько бы абсолютно логичных аргументов они ни выдвигали – даже заявку на Олимпиаду и то протолкнули благодаря притянутым за уши доводам. Без проекта Захи заявка оказалась бы безуспешной, поэтому все разумные заявления вроде «отдали бы деньги на