Ай да Пушкин, ай да, с… сын! - Руслан Ряфатевич Агишев

Насколько Александр помнил, в его настоящем именно проституция и торговля наркотиками были одними из самых прибыльных и быстро окупаемых занятий. Там, каждый вложенный в дело рубль давал тысячу, а то и две-три тысячи рублей дохода.

— Черт, что за глупости в голову лезут⁈ Какая проституция, какие наркотики? Бред же, в самом деле! Нужно что-то совершенно другое, полностью выходящее из пределов обычного для этого времени! Так…

Ясно было, что дело для крестьян Михайловского должно быть эксклюзивным, брендовым. С той же самой газетой у него ведь все получилось. Ее необычность, невероятная дешевизна и доступность сделали свое дело, мгновенно сделав ее сверхпопулярной. Теперь оставалось лишь поддерживать ее на самой вершине некоторыми косметическими мазками. Значит, и здесь должно все получиться.

— Сначала разберемся с тем, что имеем, — в его голове, наконец, определились некоторые действия. План на следующие пару дней постепенно начал вырисовываться. — Посмотрим для начала, а кто и что у нас умеет. Собственно, от этого и будем плясать. Проведем, как там по-модному звучит, свот-анализ Михайловского и его жителей…

Хитро улыбнувшись, Пушкин громко хлопнул блокнотом и встал с кресла. Пришла пора действовать. За работу, значит…

* * *

с. Михайловское, Псковская губерния

Воскресенье, а в Михайловском опять переполох. Не успели люди от прилюдной порки самого приказчика Михайлы Калашникова и его дочки Ольги отойти, как случилась новая напасть. Мужики, бабы, старики со старухами, что еще ходить могли, только в церковь собирались, к службе, а тут какой-то непонятный «обход» объявили.

— Чего рты раззявили⁈ Сказано же вам, что ваш барин Ляксандра Сяргеич будет по домам ходить, на ваше жилье — былье смотреть, — приказчик, все еще прихрамывавший и изредка постанывавший, ковылял между крестьянами и размахивал руками. — Сказывал, что будет про ваши занятия, про какое-то хобби спрашивать…

Народ, и вовсе, рты разинул. Про жилье-былье понятно, про занятие тоже все ясно. А что с этим «хоббей» делать? Что это за неведомый зверь такой? Мужики переглядывались между собой, чесали затылки, ничего не понимая. После все как один дружно уставились на приказчика, который и сам выглядел донельзя обескураженным.

— А черт его знает, что энто такое, — развел Калашников руками. — Может насекомые такие, а может хворь какая-нибудь. Господа ведь жутко всякие хвори боятся… Словом, хоть рожи немного сполосните и полынью сушеной оботритесь, чтобы нормальным духом от вас пахло.

Так напуганные сельчане и сидели по домам в ожидании прихода барина. Одни полынью обтирались, другие на иконы молились, не переставая, третьи и, вовсе, в сарае попрятались. Последних, смех и грех, потом пришлось искать и на белый свет вытаскивать.

Вот так и начался этот чудный «обход» и поиск неведомого зверя «хоббей»…

— Милости просим, батюшка, — приказчик, потирая поясницу [до сих пор от порки «горела»], показывал на косые ворота ближайшего двора. — Тут Васька Ерофеева сын проживает. Прозывается Васька Кривой с тех пор, как после лихоманки окривел. Пьянь подзаборная, пьет, как лошадь цельными днями. Гонит, окаянный, да не поймать никак…

Барин почему-то «стойку сделал». Напрягся, как охотничий пес при виде добычи.

— Совсем бестолковый он, Ляксандра Сяргеич, — Калашников махнул рукой в сторону неказистого мужичонки с всклоченной рыжей бородой, стоявшего у столба с покинутым видом. — Продать его нужно, чтобы воду не мутил.

Хорошее же дело предлагал. Бестолкового Ваську Кривого продать, а пару молодых девок купить. В поле смогут работать или в хозяйстве за скотом приглядывать. Барин же заблажил, не пойми что говорить начал:

— Подожди, подожди! Чего сразу продавать⁈ Слушай, Вася, хорошее вино гонишь? Чего мычишь? Покрепче можешь сделать? Чтобы потом голова не болела? Очищаешь чем-нибудь?

И как пошел Ляксандра Сяргеич словами «бросаться»: одно, второе, третье, четвертое. У приказчика даже глаза на лоб полезли от того, сколько всего барин знает.

— Значит, можешь⁈ Хорошо, Вася, хорошо. Будет у меня для тебя одно задание. Справишься — совсем другая жизнь начнется, а не справишься — пеняй на себя, — барин все продолжал загадками говорить. Совсем ничего не понятно. — Держи три червонца. Держи, держи. Купишь хорошего зерна, нормальную посуду, чтобы продукт на уровне вышел. Смотри, Васятка, не подведи меня… Мы с тобой такой бейлис сделаем, что весь Питер в очередь встанет, чтобы заморское чудо попробовать. Бейлис кофейный, сливочный…

Калашников толком так ничего и не понял, а барин уже ко второму дому пошел.

— Это Прошка Сиплый, знатный по дереву мастер. Почитай, всю мебель в барском доме своими руками сделал, — приказчик ткнул пальцем в высокого худого мужика, что, не переставая, им кланялся. — Почти все соседи хотели Прошку выкупить, большие деньги предлагали. Вот каков…

Ляксандра Сяргеич снова о непонятных вещах разговор завел. Подошел к мужику ближе, наклонился, о каких-то чудных коробочках завел разговор:

— И для тебя, Проша, есть хорошее, нужное дело. Только работа непростая, тонкая, кропотливая. Небольшие коробочки с отделениями нужно сделать. Покрыть черным лаком так, чтобы сверкали, чтобы в руки приятно было взять. Сможешь?

Прошка Сиплый что-то мычал, сопел, в носу ковыряясь. Руками в воздухе всякие фигуры показывал, словно эти самые коробочки собирал.

— Смогем, барин, смогем, коли усе для того будет, — наконец, мужик просипел. Голос у него, и в самом деле, был необычный. — Досочки ровненькие, сухонькие потребны всякие жалезные штучки — замочки, петельки. Самолично такое и не сделать. Купить надоть. А лак-то я сам могу сварганить такой, что все ахнут.

Приказчик лишь смотрел на них во все глаза, не зная как и свое слово вставить. Барин и сиволапый мужик, которого Калашников ни во грош ни ставил, о чем-то о своем беседовали.

— Ты сделай, Проша, обязательно сделай, как следует. Мы с тобой такие косметички будем делать, что очередь за ними от сюда и до самого Парижа выстроится. Аккуратненькие, хорошенькие, маленькие шкатулочки с веселенькими рисунками, где будет самый минимальный набор для женской красоты. Понимаешь? Чего мычишь? Поймешь, обязательно поймешь. Осталось лишь понять, как хорошую пудру, румяны сделать. С помадой, кажется, я уже определился… И заживете тогда так, как никогда раньше не жили. Ананасов, конечно, каждый день есть не будете, но рябчиков обещать могу. Готовы рябчиков каждый день есть?

Калашников в этот момент даже икнул от удивления. Какие еще рябчики этим бездарям⁈ Вон пусть репу едят! А ананасы еще что такое? Дичь что ли?

КСТАТИ, есть целая серия про вселенца