Адвокат Империи 10 - Ник Фабер

— Вот и умница.

Эх, вот ещё бы от Романа так отделаться и вообще красота бы была, но, тут уж вариантов нет.

— Знаешь, о твоем увольнении в фирме до сих пор слухи ходят, — негромко шепнул он мне, подойдя ближе.

— Да, что ты? — без особого интереса спросил я, наблюдая за тем, как на постамент перед собравшимися зрителями выставили небольшую картину.

Полотно изображало пейзаж. Заходящее солнце на фоне моря. На переднем же фоне, спиной к зрителю, стояла женщина в чём-то на подобие белой туники или лёгкого и тонкого платья. И должен сказать, что пока что это было самое потрясающее из всего, что я видел из всех представленных экспонатов. Уж не знаю каким образом, но неизвестный мне художник смог передать картину настолько живо, что, казалось, морские волны плескались у меня прямо на глазах, оставаясь абсолютно неподвижными. Очень красиво.

— Ага. Что-то вроде того, — произнёс он, подняв ладонь и распорядитель аукциона тут же принял его ставку в три миллиона рублей.

Впрочем, долго так не продлилось и уже через тридцать секунд цена полотна выросла до тридцати миллионов.

— Александр, я хотел бы с тобой поговорить, — сказал мне Роман, после того, как поднял ставку за картину до тридцати пяти миллионов.

— А ты уверен, что нам стоит говорить? — несколько нагло спросил я его в ответ. — И, прежде чем ты что-то скажешь, помни, что я на тебя больше не работаю.

— Да. Именно поэтому я и хочу с тобой поговорить, — с нажимом сказал Роман, снова поднимая ставку, так как за время его короткой реплики цена за картину выросла ещё на семь миллионов. — Я слышал, что ты интересуешься делом Харитонова.

Так, ладно. Признаю, я оказался удивлён.

— Кажется, я один раз уже объяснял твоему отцу, как сильно мне не нравится когда за мной следят…

— А мы и не за тобой следили, — отозвался Роман, вновь поднял ладонь.

— Это я уже понял, — бесстрастно ответил я, быстро смекнув скрытый смысл его слов, а сам мысленно выругался. — Ром, сейчас не место и не время для этого разговора.

Лазарев покачал головой. Хотел что-то сказать, но оказался вынужден уделить внимание аукциону, чтобы вновь перебить чужую ставку.

— Сорок семь миллионов! — громко оповестил всех распорядитель, вежливо указав в сторону Романа и в этот раз не оказалось никого, кто высказал бы желание посоперничать за полотно. — Наивысшая ставка предложена его светлостью…

— Когда и где? — задал он мне негромкий вопрос.

— … сорок семь миллионов раз!

— Позвони мне завтра, — предложил я ему.

— … сорок семь миллионов два!

— Хорошо, — не без удовлетворения в голосе от победы в торгах согласился Лазарев. — Я позвоню и мы назначим встречу…

— … сорок семь миллион…

— Восемьдесят!

Громкий окрик разнёсся по залу, лишь на мгновение отстав от грохота, с которым распахнулись входные двери.

В зал вошёл высокий мужчина с роскошной, почти львиной гривой огненно-рыжих волос. Одетый в чёрный костюм с белой сорочкой и галстуком цвета свежей крови, он по хозяйски оглядел смотрящих на него в изумлении аристократов.

— Что, соскучились? — с усмешкой поинтересовался у собравшихся Константин Браницкий. — Я вернулся!

Глава 15

Вот ведь бл…

Не могу сказать, что я был безмерно счастлив в тот момент, когда смотрел на то, как Браницкий по-хозяйски вошёл в аукционный зал. Разумеется, вёл он себя так, словно всё тут принадлежало ему. А сам я думал, как бы сейчас потихоньку да потихоньку свалить куда-нибудь в сторону.

Вот уж что-что, а встречаться с этим конченым мне не хотелось абсолютно.

— Так что? — громко и с весельем в голосе спросил граф у собравшихся. — Восемьдесят миллионов. Моя ставка. Кто больше, уважаемые?

Стоящий за кафедрой распорядитель аукциона явно находился в фрустрации. Он банально не знал, что ему делать дальше. Очевидно, что кто бы ни планировал сие мероприятие, такого он не ожидал. Вроде бы надо как-то реагировать, но человек, который только что сделал ставку, явно на аукцион приглашён не был и заявился сюда по собственному почину. Ну или же так казалось со стороны.

Как будто этому засранцу вообще плевать, есть у него приглашение или нет…

А я всё думал, как же разрешится ситуация, и, как бы злорадно это ни прозвучало, мысленно забавлялся, глядя на недовольное лицо Лазарева. Кажется, что ещё чуть-чуть и…

— При всём уважении, граф, — громким и твёрдым, как сталь, голосом произнёс Роман, — но разве вы участвуете в аукционе?

— А разве я не участвую? — в ответ весело спросил его Браницкий и призывно пощёлкал пальцами в сторону одного из официантов, которые сейчас стояли ровными рядами у стены. — Эй, принеси-ка мне горло промочить.

Один из них переглянулся с товарищами, но быстро смекнул, что от него требуется. Тут же, не теряя времени, шустро поднёс графу бокал с шампанским под тихие перешёптывания собравшейся толпы аристократов.

Оглядевшись, я всмотрелся в их лица. Некоторые были удивлены. Кто-то, наоборот, явно недоволен. Но в основной своей массе собравшиеся в зале мужчины и женщины выглядели так, словно неожиданно попали на крайне увлекательное шоу. Ага, что-то среднее между гладиаторскими боями и ритуальным жертвоприношением.

— Спасибо, дружище, — поблагодарил слугу Браницкий, принимая бокал. — Так что? Так и будем стоять или уже делом займёмся? Повторяю, восемьдесят миллионов! Восьмёрка и семь ноликов. Кто-то хочет… или может дать больше?

Я повернулся и посмотрел в сторону Филатова. Мда-а-а… Хозяин аукционного дома явно находился на распутье. С одной стороны, человек завалился на его мероприятие без какого-либо приглашения. С другой — восемьдесят миллионов. Ну, тут как ни посмотри, но решить, что выбрать, крайне непросто.

Особенно если вспомнить репутацию неожиданного гостя.

Но я почему-то не сомневался в том, что Филатов как минимум попытается. Хотя бы для того, чтобы сохранить лицо. И, вероятнее всего, деньги. Было даже интересно, как он сможет усидеть на двух стульях одновременно.

— Ваше сиятельство, должен отметить, что его светлость прав, — проговорил Филатов. — Вы не являетесь приглашённым гостем на этом мероприятии. И вы вступили в торги уже после того, как они начались, что является… скажем так, некоторым отступлением