Двойник короля 11 - Артемий Скабер

Остаётся Жора. Преданный слуга рода, который не может мне ничего толком рассказать. Ни то, почему я похож на прошлого Павла, ни о другом. Информацию даёт обрывками и когда посчитает нужным. На нём клятв больше, чем игрушек на ёлке.

Высокий, подтянутый, с каменным выражением лица. Его безупречный чёрный костюм с серебряными пуговицами всегда выглядит так, словно только что из портновской. Интересно, сколько он уже служит роду Магинских и что на самом деле скрывает?

Александра — новая инвестиция. Воспитанная «собачка» для Жмелевского. Надеюсь, мои люди сумеют заложить ей в голову правильные мысли, прежде чем она восстановит память, в чём я почти не сомневаюсь.

Маг-усилитель седьмого ранга, способный многократно увеличивать силу других магов. К тому же Жмелевский настолько ею дорожил, что даже бил за малейшие ошибки. А у меня большие планы на эту девушку.

Глянешь так: и все ведь неблагополучные. Но это суть человека, он не совершенен. Поэтому я выстраивал с каждым отношения. Верность и преданность без давления, клятвы крови, которые сдерживают. И последние приказы. По моим подсчётам, они должны сработать. Это приведёт к конфликту. Кто начнёт — не знаю, но должна запуститься цепная реакция. Не просто же так я оставил всех следить друг за другом.

Чего добиваюсь? Понятия, что, помимо верности, преданности, клятвы, есть ещё один сдерживающий фактор — мои люди. Они должны увидеть, что с ними будет, если вдруг кто-то решит пойти против меня — добровольно или нет. Что за их спинами есть те, кто следят и могут нанести удар в случае чего. Те, кто готовы сражаться за меня и род Магинских. Тогда, даже если враг снимет как-то клятву, подчинит — развалить мой род будет сложно.

Время я тоже выбрал не специально. Сейчас, пока только начал восхождение к власти. Дальше появится больше интриг, рисков и опасности, и мои люди должны быть готовы, а мне нужно быть максимально уверенным в них.

В прошлой жизни я многого нагляделся. Жёны убивали мужей, и наоборот. Родители продавали детей, я тому яркий пример. Брат на брата… И ведь в том мире не было магии подчинения и всего остального…А в этом нужно быть готовым ко всему и постоянно, что я и делаю.

Машина резко затормозила на повороте, и я чуть не врезался головой в переднее сиденье. Мустафа даже не шелохнулся, продолжая что-то бормотать себе под нос с закрытыми глазами.

Я вернулся мыслями к нашему собранию. Отличный пример, как султан замышляет одно, а часть его людей — другое. И будь на моём месте другой… Никакого мира, и снова война. Политика и власть — это место не для слабаков. Тут ещё явнее работает правило, что сильный пожирает слабого. Сколько стран в прошлой жизни мы захватили? Почти все. И больше половины проиграли не из-за монархов, а из-за приближённых. В ненавистном мне Совете аристократов часто повторяли одну фразу: «Цепь сильна настолько, насколько сильно самое слабое звено».

Машина снова остановилась, и я увидел, что мы почти доехали до гостиницы. Интересно, Мустафа действительно настолько поглощён раздумьями или просто изображает.

— Магинский! — наконец произнёс бей, открыв глаза.

Его взгляд был тяжёлым, словно он принял какое-то важное решение. Морщины на лбу стали глубже, а в уголках глаз появились новые — следы тревоги и бессонной ночи.

— От Нишанджи хотят избавиться моими руками, — хмыкнул я. — Если выиграет он, то, получается, убил русского дипломата и по факту развязал войну. Мужика — в топку. А если выиграю я…

Мустафа мрачно кивнул, подтверждая мои слова:

— Если выиграешь ты… — бей поморщился, словно проглотил что-то горькое. — Эффект тот же: избавляются от неугодного. Русский убил нашего хранителя печати, мы вправе объявить войну и мстить.

— Красиво, — улыбнулся в ответ. — Молодцы! Наконец-то старые добрые интриги, а то я уже по ним соскучился.

И действительно, хоть план незамысловат, но эффективен. Кто бы ни победил — результат один: война между империями. А кто-то третий просто потирает руки в стороне, радуясь, что всё идёт по плану.

— Ты понимаешь, что в любом случае наступит война и твоя смерть? — уставился на меня бей.

— Ага, — кивнул я. — Поэтому и говорю, что красиво. Новые игроки на нашей доске, которые против вашего Нишанджи и меня. Они решили немного перекроить схему власти в Османской империи.

Машина снова тронулась. За окном мелькали узкие улочки Константинополя, заполненные торговцами, нищими и просто прохожими. Они не знали, что скоро, возможно, случится ещё одна война. Для них это будет просто новость, которую огласят глашатаи. А для меня…

— Шехзаде Мехмет Турани… — тихо произнёс Мустафа. — Он хочет занять место хранителя печати.

— Братья уже готовятся к правлению? — поднял бровь. — Хорошие мальчики, умные.

Вот оно что! Молодые принцы не просто так были на этом «диване». Они проверяли, сделает ли отец Зейнаб всё так, как задумали. И он не подвёл — вызвал меня на дуэль, как последний идиот. Теперь уже неважно, кто победит. Результат будет тот же.

— Ты не переживаешь? Всему конец! — воскликнул бей и потом взял себя в руки, оглянувшись на водителя.

Но тот, похоже, не понимал по-русски, так как даже не повернул голову. Или слишком хорошо обучен не реагировать на разговоры пассажиров.

— Лучше объясни ваши условия дуэли, — перевёл тему.

А вот это уже интересно. У них как таковых дуэлей нет в культуре. Хоть его и называют поединком чести среди аристократов, событие крайне редкое. Формально это личная расправа между мужчинами.

Мустафа начал объяснять:

— Утром, в специальном саду дворца султана. Без секундантов, только два или три уважаемых свидетеля, которые подтвердят, что никто не напал со спины.

Я кивнул, подумав: «Ничего удивительного».

— Никакой магии, — продолжил бей. — Только личная сила каждого. Бой на саблях до смерти. Формально победителю не должны причинять вред…

Последнюю фразу он произнёс без особой уверенности. Я усмехнулся. Конечно, победителю не причинят вред. Я не настолько наивен и молод, хотя второе спорно.

— Я в этом сомневаюсь, — закончил Мустафа, словно прочитав мои мысли.

Интересно, почему он так заботится о моей судьбе? Сначала сопроводил до Бахчисарая, потом уговаривал турчанку не устраивать мне проблем, теперь предупреждает об интригах. Что движет им? Страх? Чувство долга? Или он просто выполняет чей-то приказ,