Портальеро. Круг четвертый - Юрий Артемьев

* * *

Я, конечно, тот ещё садист. Не в смысле моих сексуальных предпочтений, нет. Там всё в порядке, в пределах общепринятой нормы. А вот в общении с людьми, да. Но мне это было надо. Несмотря на то, что я прекрасно видел, как трудно Андрею даются воспоминания о тех днях, о том времени. Но я повторяю: «Мне было надо. Надо было узнать в подробностях, до мельчайших деталей о том, что произошло тогда.» Именно поэтому, я переспрашивал, уточняя, кто, куда, когда, чего и как.

Андрюха запинался, напрягал память, а в его глазах разгоралось что-то, названия чему я не могу подобрать. Боль утраты, жажда мести, желание всех спасти, изменив прошлое… Хрен его знает. Но какая-та решимость в его взгляде реально присутствовала.

Это как у человека, который собрался и решительно сделал шаг через распахнутую дверь в самолёте. И неважно, что на спине у тебя парашют, а на брюхе болтается запаска. Внизу под тобой километр пустоты. А может и больше километра. И это тоже неважно. Хватит и несколько десятков метров, чтобы твоё тело разбилось в лепёшку. И не из самолёта ты делаешь шаг. Ты переступаешь через себя, через свой страх… Один шаг, и ты, либо холодный труп, либо герой, победивший сегодня в бою со смертью.

Андрей рассказывал долго. Я узнал чуть ли не по секундам, как им привезли новый холодильник, как они поднимали его на третий этаж, и как после, он смог уговорить водителя, который за не такую уж и большую плату согласился помочь с вывозом старого холодильника за город, на дачу. Водителем бортового тентованного УАЗика был вполне ещё молодой парень по имени Володя. Недавно отслуживший армию. Точный возраст Андрей назвать не смог, но примерно лет двадцати — двадцати двух.

Сестру усадили в кабину, а сам Андрей ехал в кузове, удерживая холодильник от падения при поворотах. Хотя, ехали не спеша. Володя вёл машину профессионально и очень аккуратно. Аня, в основном, показывала дорогу. Но о чём она болтала с водителем по дороге, Андрей не слышал. Зато заметил, что они неплохо так пообщались. Ему даже показалось, что между ними даже пробежала искра… Володя потом даже приходил на похороны и плакал на поминках, употребив изрядное количество алкоголя.

Мне даже показалось это странным, но я не придал этому значения. Может быть у них и правда сложились такие отношения. Ведь никто не отменял такое странное, но не такое уж и редкое явление, как «любовь с первого взгляда».

Ну а потом, когда старый холодильник занял свое почётное место на дачной кухоньке, Володя отвёз их обратно. И снова Андрей ехал в кузове, уступив место в кабине сестре.

Неделя после этого прошла вполне обычно. И вот только в субботу, двадцать седьмого мая…

Про следующую субботу Андрей рассказывал уже со слезами на глазах. С утра ничего необычного не происходило. Примерно в четыре часа вечера, или, если точнее выражаться, в шестнадцать ноль-ноль, он поехал в больницу к маме. Они с сестрой ездили к маме по очереди. О том, что их мама скоро умрёт они уже знали, но до конца не верили. Молодости свойственно заблуждаться. Несмотря на то, что их отец погиб, и несмотря на страшный диагноз мамы… Все верят в чудо. Но, увы… Чудеса в этой жизни, конечно, иногда случаются, но настолько редко, что легенды об этом так и остаются легендой.

Когда Андрей вернулся домой, Анечка куда-то собиралась. Она приоделась и даже слегка накрасилась. Тогда Андрей не придал этому особого значения. Он просто спросил, куда это она так намылились. Но та ответила, что идёт к Светке. Светлану Андрей знал. Аня с ней дружила ещё с младших классов. Поэтому он без опасения отпустил её. Тем более вечер ещё был ранним. Пол седьмого всего.

И даже когда Аня не пришла ни в девять, ни в десять часов, он не особо дёргался. Лишь ближе к полуночи, когда позвонили из милиции, он понял, что произошло нечто такое, чего он и не мог себе представить даже в самых страшных снах.

Аня была в больнице. Избитая, изнасилованная… На вопросы врачей и милиционеров она ничего не отвечала, находясь как бы не в себе. Даже Андрею она ничего не рассказала о событиях того дня. Светлана на все его вопросы, ответила лишь, что не виделась с Аней уже больше недели, и никуда они с ней не собирались и о встрече не договаривались.

Выписали Аню дней через пять. Она закрылась в своей комнате, а вечером Андрей обнаружил её лежащей на кровати без признаков жизни. Врачи констатировали смерть от приёма сильнодействующих препаратов. Таблеток в их с мамой комнате хватало. И многие из них были не такие уж безобидные, как анальгин и цитрамон.

— Вот и всё. — закончил свой рассказ Андрей. — Какие ещё тебе нужны подробности?

— Пока достаточно. Только хотелось бы уточнить одну маленькую деталь. Вот этот старый холодильник, как его тут поставили, так он тут и стоял всё это время?

— Ну, да… Кажется, да…

— А как часто ты вообще бывал здесь? У кого-то ещё есть ключи от этой дачи?

— У нас больше нет близких родственников. И, да… Я приезжал сюда за эти шесть лет не так часто. Раза три четыре в год. Слегка навести порядок и посмотреть, не залез ли кто. Один раз кто-то пытался открыть дверь. Но ты видел, какие там замки. И, к тому же, его спугнули соседи.

— Ясно. То есть холодильник так и стоял с приоткрытой дверцей, не подключенный к розетке.

— Да. Я даже хотел было продать эту дачу, но всё некогда было. Да и заботу меня и без этого хватало. Я отслужил армию, а потом учился.

— Я всё понял, Андрей. И у меня есть деловое предложение, касательно попытки нашего перемещения.

— Говори!

— Я предлагаю переместиться сюда, на дачу, в субботу двадцатого мая семьдесят второго года. В тот день, когда вы привезли сюда этого монстра. — я указал на старый холодильник.

— А что дальше?

— А дальше и посмотрим…

* * *

Я устроился на хлипком стуле у зеркала таким образом, чтобы в зеркальном отражении в зоне моей видимости оказался