Командор космического флота - Геннадий Борчанинов

— Степан! — позвал я.

В одной из кабинок послышался какой-то шум, сдавленный шёпот, странные звуки.

— Не заставляй меня ждать, — громко произнёс я.

— Выхожу! — отозвался адъютант. — Уже сейчас, подождите секунду!

Ровно секунду я и подождал. Жаль, конечно, было отрывать пацана от увлекательного процесса, но я не хотел задерживаться здесь дольше необходимого.

— Считаю до трёх, — сказал я. — Раз… Два…

Лейтенант Андерсен выскочил из кабинки, вслед за ним, пулей вылетая из туалета, выбежала какая-то девица.

— Умойся, у тебя помада, — процедил я. — И валим отсюда.

— Нашли? — спросил он.

— Нет, но я нашёл возможность, — сказал я. — А ты, похоже, решил намотать себе какой-нибудь сифак. Ты учти, на «Гремящем» сейчас вместо медика Гуссейнов, а он лечить не будет. Разве что под корешок отчикать сумеет.

Андерсен заметно набычился, но спорить со мной не осмелился. Умылся, стёр следы розовой помады, стряхнул капли воды в раковину, не обнаружив ни полотенца, ни сушилки.

— Идёмте, господин командор, — холодно произнёс он. — Виноват. Идём, Лёха.

Я поморщился.

— Так. Не панибратствуй, а то привыкнешь, — хмыкнул я. — Называй лучше, не знаю, шефом. Понял?

— Понял, шеф, — буркнул он.

— Так-то лучше, — сказал я. — Идём.

Мы вышли обратно в зал, протиснулись через толпу, направляясь к выходу.

— Шеф, а с Аделиной что будем делать? Забирать? — перекрикивая музыку, спросил он.

— Пусть развлекается, не наша забота, — сказал я.

Вышли наружу, встроившись в поток усталых, но довольных тусовщиков, решивших продолжить вечеринку где-то в другом месте, я встретился взглядом с зубастым негром, который тоже больше не пытался корчить свирепое лицо.

— Мы ещё вернёмся, — сказал я ему.

— Знаю, — проворчал он.

Чанг, значит, уже всех своих людей оповестил. Оперативно.

Уши словно заложило ватой, звуки доносились как будто бы чуть приглушённо, акустическая атака громкой музыкой не прошла бесследно. В голове словно бы до сих пор гудели басы. Даже говорили мы по привычке на повышенных тонах, пусть даже необходимости в этом не было.

Я сперва задумался о том, стоит ли посвящать Андерсена в подробности нашего нового задания, но в итоге решил, что без этого не обойтись. Хотя я, откровенно говоря, побаивался за его лояльность, всё-таки наша цель тоже из Альянса. Гораздо ближе к нему, чем вся наша Империя.

— Наша цель в административном секторе, — сказал я. — Асахина Ричардсон, слыхал про такую?

— Нет, шеф, — сказал Андерсен. — Кто это? Та девчонка?

— Не угадал. Приказано ликвидировать, — сказал я, стараясь оставаться хладнокровным и равнодушным, хотя всё внутри меня протестовало против убийства женщины, пусть даже у нас официально равноправие полов.

Андерсен поморщился. Его эта мысль тоже не радовала. Старое воспитание, по старым традициям, по старой моде. Как у меня. Обычно в Альянсе не так, там различий между мальчиком и девочкой минимум.

— А без этого никак? — спросил он.

— Похоже что нет, — сказал я. — Но для начала мы просто посмотрим издалека.

У мелкого торговца в главном коридоре мы купили два значка со звездой, на этот раз я решил не рисковать, направляясь в административный сектор, в самое логово солнечных. Я прицепил звёздочку на грудь, туда, где на моём парадном мундире красовалась Полярная Звезда. Андерсен повесил свою на воротник.

Значки стоимостью в один галакоин кардинально поменяли отношение к нам со стороны местных, настороженность тут же сменилась равнодушием. Патрули больше не обращали на нас внимание, разглядев звёздочки, символизирующие принадлежность к партии солнечных, к партии победителей. Несколько раз, правда, я ловил на себе неприязненные, злые взгляды, но это был максимум сопротивления, что могли оказать проигравшие лунные. На какие-то активные действия ни у кого не хватало духу.

Это было, впрочем, неудивительно. После серии политических убийств и волны насилия, прокатившейся по станции, притихли даже те, кто прежде призывал к непримиримой войне.

По мере приближения к административному сектору, где находились все официальные учреждения Дер Эквинума, вооружённых патрулей становилось всё больше. И это был уже не просто сброд с пушками типа дружинников или станционного ополчения, тут и там встречались вполне профессиональные солдаты и наёмники. Все поголовно со звёздочками на шевронах, то есть, сторонники солнечных.

Тут и в целом контингент заметно поменялся, вместо бродяг, мутантов и прочих фриков стало гораздо больше приличных людей. В строгих костюмах, с прямой осанкой, с дорогими аксессуарами. Мы в своих рабочих комбинезонах смотрелись тут белыми воронами, случайно забредшими туристами.

Я и старался выглядеть именно так. Случайным пришельцем, одним из многочисленных космических путешественников, которые каждый день прилетали сюда в поисках дешёвых развлечений и не вполне законных товаров. И у нас это, кажется, неплохо получалось.

Мы разыскивали штаб партии или что-нибудь в таком духе, разглядывая вывески и таблички. Но, судя по всему, победители решили пока не менять никаких вывесок, оставляя всё как есть.

Пришлось ненадолго остановиться и сесть на одну из лавочек в коридоре, рядом с «Отделом контроля качества очистки воды». Не знал, что здесь и такое есть. Я достал коммуникатор и принялся рыскать по здешней сети в поисках полезной информации, пока Андерсен просто поглядывал по сторонам.

Асахина Ричардсон. Я вбил это имя в поисковик, и он обрушил на меня целый шквал статей, новостных материалов, видео и фотографий. С фотографии на меня смотрела жгучая брюнетка с надменным и властным взглядом, презрительно поджимая тонкие губы. Да, такая точно пойдёт по головам к своей цели, не считаясь с жертвами.

Я показал фотографию адъютанту.

— Красивая, — хмыкнул он.

Я покосился на него с недоумением, поморщился.

— Ну и вкусы у тебя, Степан, — покачал я головой.

— Нормальные вкусы, — обиделся лейтенант. — У меня хотя бы помимо службы интересы есть.

— Бабы? — фыркнул я.

— Пусть даже и бабы, — сказал он. — Не все же, как вы, кроме службы ничего не видят.

— Ошибаешься, Степан, — сказал я.

— Разве? Ну а что у вас кроме службы вообще в жизни есть? — спросил он. — А, шеф?

Я набрал воздуха в грудь, чтобы разразиться гневной тирадой, но осёкся на полуслове. Действительно, что? У капитана Сахарова было его любимое бухло. У капитана Макаренко — пристрастие к смешным