На золотом крыльце - Евгений Адгурович Капба

вкус на музыку, а еще — когда не вредничаешь и не воображаешь — становишься очень обаятельной, — парировал я. — Кое-что знаю. Мне нравится! О! А еще — у тебя трансмутация! Это не банальная пиромантия или телекинез! Это — эксклюзив! Ты — уникальная, Ермолова!

— Ну, вот откуда ты такой взялся, м? — она вздохнула и посмотрела на меня странно. — Миша… Миха, ну, может, не надо оно тебе?

Ее взгляд был чуть ли не умоляющим. Да что за дичь тут происходит? У меня почему-то на сердце защемило, мне стало как-то жаль. Не знаю, чего или кого жаль. Элю? Себя?

Ладно, я кое-что уже знал про Ермоловых. Они — темные! Не путать с некромантами. Тьма — суть разрушение, поглощение энергии, отсутствие жизни, света и всяческого прогресса. Сплошная аннигиляция, регресс и черная пустошь вместо цветущих садов. Темные наряду с пиромантами — самые востребованные из военных магов, лучшие штурмовики и чистильщики. Ермоловы — бойцы хоть куда. Жесткие, агрессивные, пожалуй — самые склочные и задиристые из знатных родов Государства Российского. Если не в десятку, то в двадцатку сильнейших кланов точно входят. Ну, и что? Что с того? Почему она так смотрит?

— Давай пробовать рамбутан? — предложил я.

Она потерла носик ладошкой и сказала:

— А давай!

И мы съели рамбутан и мангостин, и поболтали об экзаменах, и обсудили учителей и преподов. А потом Ермолова рассказала, что из-за проблем с концентрацией у нее не всегда получается трансмутировать то, что она хочет. Иногда вместо запланированного прилетает какой-то случайный образ из головы! Например, она как-то хотела превратить брючный костюм в платье, как у Эссириэ Ронья — Лесной владычицы, а получился костюм зебры!

— Выглядела как полная дура, — сказала она. — Думала, от стыда сквозь землю провалюсь. Человек сто на это смотрело!

— Я думаю, ты была самой симпатичной зеброй, — стараясь не засмеяться, предположил я. И очень вовремя заметил процессию, идущую от ворот кампуса к административному корпусу: — Гляди! Рикович, похоже, привел своего ценного специалиста!

Любопытство съедало меня, и я вскочил со скамейки и выглянул из-за кустов. Иван Иванович решительно двигался по дорожке, следом за ним топал настоящий великан! Он был огромен, мускулист, синекож, и изо рта у него торчали клыки — нижние и верхние, как у всех орков. Ботинки гиганта, наверное, достигали пятьдесят какого-нибудь размера, ростом в нем было метра три или около того. Мускулистые руки напоминали ковши экскаватора, а ноги — колонны средних размеров дворца. Кожаная жилетка, широкие штаны с карманами и куча разных бус, фенечек, амулетов, прибамбасов и цацек составляли его костюм. В руках он держал колотушку, обмотанную синей изолентой, и огромный бубен! Вот это да! Вот это — интересно!

Я протянул ладонь Эле:

— Идем скорей смотреть на специалиста!

Она без смущения ухватилась за мою руку и встала с лавочки, выглядывая из-за кустов рядом со мной.

— Это — тролль! — сказала она. Руку ее я не отпускал, а она и не забирала. — И более того — тролль-шаман! Ордынский! Видишь — у него Белая Длань на бубне!

— Никогда раньше не видел троллей… — я пораженно наблюдал за синекожим великаном, который удивительно легкой для его габаритов походкой дефилировал мимо. — Пошли смотреть!

И мы стали красться следом, держась за руки.

Зрелище привлекло не только меня и Элю — я видел, как вокруг главного корпуса собирались студенты из окрестностей. Выходцева со Святцевой, Розен с той фиолетововолосой целительницей, Строев со Щавинским, еще какие-то ребята и девчата… Тролль — очень редкое явление природы, всякому охота поглазеть!

— Титов! Хватит шариться по кустам! — рявкнул Рикович. — Иди, показывай нашему приглашенному специалисту место происшествия!

И как только высмотрел меня? Я с сожалением отпустил руку Ермоловой и вынырнул из зарослей черемухи один. Не знаю — чтобы не подставлять ее, наверное. Мне всегда казалось, что держать девушку за руку — это уже что-то значит. Получается, между нами что-то было? Может, я ей даже в какой-то степени нравлюсь? В смысле не просто как интересный человек, а как парень, мужчина… Да ну, вряд ли! Или все-таки…

— Здрасьте, — сказал я, подходя к троллю и задирая вверх голову. — Меня Миха зовут, а вас?

— Хурджин, — сказал тролль и протянул руку для рукопожатия.

Я говорил, что его руки похожи на ковши экскаватора? Подтверждаю. Рукопожатие было такое, будто здороваешься с экскаватором.

— Так-то пошли, Миха, место изгнания смотреть, — проговорил он. — Я там пролезу?

— Потолки высокие… — задумался я. — А вот в двери туалета — вряд ли…

Мы шли к корпусу и общались, как два старых знакомых: я — и этот синекожий страшный великан.

— Дело было в мужском туалете. Я услышал слово «изыди», а потом завоняло дохлятиной…

— А где, однако, ты нюхал дохлятину? — поинтересовался тролль.

— Я в усадьбе в лесу жил, на нас напали один раз, но уруки из охраны всех убили и за ноги по лесу развешали, воняло именно так, — пояснил я. — Хотя мне в лес ходить запрещали, но — я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…

— Так-то путресцин и кадаверин, — глубокомысленно изрек Хурджин. — Не сера. Значит — не демон. Значит — мой профиль.

Он согнулся в три погибели, двигаясь по лестнице и коридорам, и, кажется, пол под ним прогибался. Мы прошли в туалет, и тролль стал тыкать пальцем в стену и принюхиваться. А потом взял — и лизнул декоративную штукатурку! Язык у него был громадный, просто ужас.

— Так-то все понятно. Пойдем настучим ему в бубен! — кивнул Хурджин. — Поможешь?

— Ну, я…

— Да нормально, — осклабился тролль. — Я тыщу раз так делал!

Я не знаю, почему — но этот великан мне пришелся по душе. С одной стороны — синий, здоровенный, объективно очень страшный, с каким-то бубном и куском трубы вместо барабанной палочки, обмотанным изолентой. С другой стороны — свойский, простой, как три деньги, нормальный вообще!

— Ладно, — сказал я. — В конце концов, если надо настучать в бубен…

— Стучать буду я. Ты — на подтанцовке.

— Нет проблем, — я пожал плечами.

Я ведь думал, мы идем кого-то бить. И, ясное дело — он будет основной убойной силой, а я спину ему прикрою или что-то в