Ай да Пушкин, втройне, ай да, с… сын! - Руслан Ряфатевич Агишев

Поэт посмотрел на потолок, потом в окно, задумчиво пожевал губы. Словом, создавал вид человека, который над чем-то очень сильно размышлял. Сам же косился на незнакомцев, которые в это время довольно переглядывалась. Похоже, уже предчувствовали, как хорошо развлекутся за счет местного простачка.

— Вам нужна интересная история, тогда слушайте…

Мысленно попросив прощения у Дюма [Пушкин прекрасно помнил, что все самые известные романы знаменитый Дюма напишет лишь в 60-е годы, то есть примерно через двадцать лет], Александр начал рассказывать:

— Эта история расскажет об удивительных приключениях обычного моряка из Марселя Эдмона Дантеса, который кознями врагов провел заключение целых двадцать лет в одной из самых страшных тюрем Франции — Монте-Кристо…

Сделал крошечную паузу, и удовлетворенно хмыкнул, заметив сильно вытянувшие лица «шутников». Явно такой завязки не ожидали.

— Итак… Этим солнечным утром у самой линии прибоя стояли двое влюбленных — красавец-моряк Эдмон Дантес, только что ставший капитаном двухмачтовой бригантины', и прекрасная юная Мерседес. Они прильнули друг к другу, не в силах оторваться. Их сердца бились в унисон, и казалось, не было на свете такой силы, которая бы смогла разорвать эту связь между ними. К сожалению, Провидение распорядилось на это счет иначе… Ровно в это же самое время в одном из трактиров Марселя за столиком сидели трое мужчин и сочиняли донос на имя королевского прокурора. Один был съедаем завистью и мечтал о месте капитана того самого корабля, второй был безнадежно влюблен в невесту Эдмона, а третий был просто туп…

Пушкин вновь замолчал. Улыбнулся и кивнул:

— Ну и как, интересная завязка?

Судя по заблестевшим глазам, история всем очень понравилась, и они жаждали продолжения.

— Еще, месье, еще! — девица раскраснелась и восторженно захлопала в ладони. — Только прошу, пусть ваша история окончится счастливо.

Поэт кивнул, и продолжил.

Естественно, он не стал подробно, слово в слово, пересказывать бессмертное произведение Дюма. Эта удивительная история стала немного другой: где-то ужалась, где-то, напротив, развернулась, приобрела побольше эмоций и красок.

— … Не теряя ни мгновения, Эдмон через тайный лаз пробрался в камеру своего товарища и сразу же бросился к его телу, — продолжал Пушкин, «играя» голосом, чтобы «оживить» историю. — Бедняга Фария был еще жив. Прерывисто дыша, старик схватил Эдмона за руку. Он пытался что-то сказать, но его то и дело сотрясал кашель, не давая произнести ни слова. Наконец, аббат собрался с силами и прошептал: «Прежде чем я умру, мой мальчик, я должен открыть тебе тайну — сокровища кардинала Спада существуют и спрятаны на одном безымянном острове… Там сундуки с золотыми червонцами, необработанными самородками золота, алмазами, жемчугов и рубинами»…

В этот момент его прервали — спутница этих французов вдруг вскочила с места и с силой зааплодировала.

— Браво! Браво! Это просто невероятная история! — вскрикнула она.

— Полностью с тобой согласен, дорогая Ида, — «Эйнштейн» тоже захлопал в ладони, явно впечатленный рассказанной историей. — Ничего подобного я еще не слышал. Жерар, похоже, ты проиграл наше пари?

А вот третий кисло улыбался, не готовый признавать свое поражение:

— Ну, честно говоря, так себе рассказец. Одни штампы — неземная любовь, роковой донос, разлука и, конечно же, несметные сокровища…

Они тут же заспорили. Причем больше всех возмущалась девица, едва не крича на Жерара.

Смотревший на все это, Пушкин решил продолжить забаву, «еще сильнее повысив градус». Ведь, таких историй у него было вагон и маленькая тележка. Так, почему бы не позабавиться? Прекрасная получится шутка, когда он расскажет, например, о бессмертном мушкетере из Гасконии.

— Господа, господа, прошу вас, не спорьте! — Пушкин примирительно вскинул руки перед собой, привлекая внимание французов. — Я с радостью разрешу ваш спор, рассказав еще одну историю. Уверяю вас, такого вы тоже еще не слушали.

В то же мгновение спор и ругань за столом стихли, а на Александре скрестились еще больше удивленные взгляды.

— … Эта удивительная история началась в правление славного короля Франции Людовика XIII, когда «честь», «братство» и «отвага» еще не были пустыми словами, и за них скрещивали шпаги, шли под пули. Здесь наглеца, оскорбившего даму, можно было привлечь к ответу, вызвав его на дуэль. Здесь благородство и храбрость соседствовало с низостью и подлостью, а любовь. Итак, история про молодого гасконца д’Артаньяна из Мента, мечтавшего стать королевским мушкетером и попасть на прием к самому королю, начинается.

— Боже, какое начало, — закатила глаза Ида, смотря на поэта едва не влюбленными глазами.

— … В первый понедельник апреля 1625 г. из ворот старинного городка Мента выезжал всадник, сопровождаемый толпой горожан. Почтенные матроны в чепчиках вытирали слезы, смешливые девицы махали ему вслед платочками, что-то бурчали мужчины, нацепившие на себя для грозного вида доспехи. Молодой человек, ставший причиной суматохи, обернулся, махнул на прощание рукой родному дому, и, издав восторженный вопль, пришпорил коня на встречу приключениям, известности и, конечно же, любви… Д’Артаньяну, а именно так звали этого молодого человека, исполнилось полных восемнадцать лет. Труд и воинские упражнения с малолетства закалили его тело, а неутомимый дух отправил его в долгую дорогу, полную приключений.

Рассказывая, Пушкин и сам увлекся этой историей. При этом увлекся настолько, что и не заметил, как в трактире, полном людей, давно уже опустилась тишина. Посетители и уже сидевшие, и только что вошедшие старались не шуметь, со всем вниманием вслушиваясь в рассказ.

— И вот сейчас юный д’Артаньян скакал по дороге, а сердце его сжималось от предвкушения новых встреч, новых испытаний. Подставляя лицо ярким лучам солнца, он улыбался, представляя на своих плечах роскошный плащ мушкетера из роты королевских мушкетеров, мечтая о победных схватках с врагом и наградах, может быть даже из рук самого Его Величества. Рука у уже давно опустилась на эфес старой отцовской шпаги, а ладонь крепко обхватила ее рукоять. И пусть в его кошельке было всего лишь пятнадцать экю, а под седлом лишь старый конь, молодой человек был совершенно искренне уверен, что…

И тут Жерар прервал его, с громким хлопком кинув на стол тот самый кошелек с десятью золотыми монетами. Один из жёлтых кругляшей вырвался из кошелька и покатился по столешнице.

— Все, все, признаю свой проигрыш! — громко сказал француз, разводя руками и слегка кланяясь. — Это было просто превосходно, без всяких сомнений! Честно говоря, Александр, старина, если бы я не слышал эти истории своими собственными ушами от этого господина, то сказал бы, что их