Доброволец - Владимир Максимович Ераносян

Так завершилась карьера Сеньки как мародера, насильника и убийцы. Повязали его как наркобарона и упекли за решетку надолго. К слову, он сдал всех своих подельников до единого еще во время предварительного следствия. А они поведали обо всех его старых грешках. Просто всю эту криминальную братию допрашивали с особым пристрастием, когда узнали, что они пытались навредить «ночным волкам»…

Мы с Кристиной не проявили чрезмерного любопытства к задержанию сего «фрукта», не хотелось ворошить старые воспоминания. Были заняты друг другом. Не хотелось больше отвлекаться на катаклизмы, катастрофы и форс-мажоры… Мы все еще стояли на склоне крепостной горы. Мне нужно было обсохнуть.

В ладони я сжимал кольцо с бриллиантом. Я едва не соблазнился подарить нашедшееся кольцо своей любимой. Такое бы я вряд ли потянул с моим бюджетом. Но разве мог я подарить чужое. Следовало вернуть кольцо хозяйке — бабе Наде… Да и момент для помолвки не совсем удобный. Хотя… Эх, простит меня баба Надя! Я его подарил. Взял и надел на пальчик Кристины. Подошло. Красиво.

— Выкуплю у бабы Нади. Она возражать не будет! Красивое оно очень. И тебе пошло.

— Это что, предложение? — улыбнулась моя любовь.

— Да, будь моей женой…

Глава 27

Тракайский замок

Принтер распечатал портрет. Картинка пришла из Вильнюса. У Партизана еще с девяностых везде остались друзья. Альгирдас Абариус был одним из тех, с кем Партизан никогда не терял связи. Понятия выше политики. Ведь «залечь на матрасы» иногда приходится вдали от родины.

Сейчас, когда потребовалась небольшая услуга, Альгирдас не мог не откликнуться. Он контролировал казино в отелях. Учитывая, что разыскиваемая Партизаном персона, хромой американец с седым бобриком на квадратном черепе, являлся фанатичным любителем комфортной игры, то он с большой вероятностью мог появиться в одном из заведений Абариуса… Так и случилось.

В преддверии крупных учений североатлантического блока в Прибалтике Уайт поселился в отеле «Рэдиссон Блю» с видом на Нерис. Людей в камуфляже с чемоданчиками в отеле разместилось великое множество, и только Уайта мало заботила вся эта чехарда с подготовкой широкомасштабных полевых игр с танками, артиллерией, самолетами и пехотой. Он пребывал в депрессии. И знал, что позвали его из вежливости. Как наблюдателя, а не консультанта.

Из номера он выходил только в три заведения: стрип-клуб «Доллс» в шаге от отеля, Скай-бар на двадцать втором этаже и в казино на минус первом. Там люди Абариуса его и срисовали.

Партизан давно искал своего обидчика. Бог прощает, он нет.

Спустя несколько дней, что Уайта пасли люди Абариуса, от Партизана явился человек, который поинтересовался, как ведет себя «клиент».

— Пьет, играет, пользуется услугами проституток… — сообщил литовец.

Еще через день постоялец съехал и отправился за тридцать километров от Вильнюса, в Тракай, древнюю столицу княжества. Там намечалось какое-то крупное совещание.

Семнадцать меблированных во французском стиле номеров с винтажными ваннами на ножках ждали высоких гостей в «Клубе круглого стола» на берегу живописного тракайского озера Гальве. Мистера Пола Уайта поселили в номере с лучшим видом. Из окошка открывалось обозрение на остров, где возвышался величественный замок великих князей литовских — символ могущества прежних времен.

Он посчитал это соседство с резиденцией правителей княжества косвенным намеком на свою ситуацию: он мог видеть людей, принимающих ключевые решения, теперь лишь издалека. Вроде рукой до них подать, но общаться придется с шавками. Он опустился на несколько уровней вниз. В нем видели фигляра, если привезли сюда, на деловой ужин в каминном зале, где никчемные второстепенные чиновники НАТО будут пыжиться и делать вид, что могут умерить амбиции проснувшегося на востоке медведя…

Уайт понимал, что облажался. Не выполнил своей миссии. Что будет наказан или забыт. Что его считают отработанным сырьем, выработавшей свой ресурс машиной.

Беспокоила и физическая немощь. Полный износ. Раны все еще давали о себе знать. Кость срослась неправильно. Ее ломали. Вставили титановый стержень. Он ходил с палкой и ощущал свою бесполезность. Какие-то русские уголовники, даже не военные, совершили над ним это унижение. От этого было вдвойне обидно.

Как он и предполагал, на обеде он не узнал ничего нового. Учения НАТО в Литве, демонстрация силы, на которую русским плевать, ничего на этой «великой шахматной доске» не меняли. Подавить эту страну интервенцией невозможно, расшатать ее можно только изнутри. Это все знают, но вместо того, чтобы вкачивать деньги миллиардами, не бояться создавать частные армии, финансировать терроризм, устраивать диверсии, они обсуждают за сигарой какие-то диафильмы на проекторе со стрелками и условными обозначениями, не имеющими ничего общего с реальной расстановкой сил. Этот круглый стол хорош для игры в покер, а не в геополитику.

Его мнение никого не интересовало. Напыщенные союзнички по альянсу улыбались друг другу, но больше американским кураторам. Даже ему, не подозревая, что он уже списан Лэнгли со счетов. Они ничего не понимают, слепые котята. Они лишь тиски, чтобы давить на Россию. Сжимать ее. Но резьба может слететь! Это не пугает Вашингтон, лишь забавляет. Ведь хаос допустим везде, кроме США! Европа не равный союзник! Она оккупирована!

Уайт пил шампанское прямо из горлышка бутылки, нежась в пене ажурной ванны, и приговаривал вслух:

— Вы карлики, вы ничтожества! Все! Букашки! Вывесили флаг НАТО на зеленом мосту. Прямо у памятника советскому солдату. Ха-ха! Какое нелепое сочетание. Вы даже снести не можете этот постамент, конструкторские особенности! Мост упадет! Обрушится мост…

Услужливый консьерж сообщил, что по вызову прибыла дама.

— Пусть заходит! Заходи сюда. Я в ванной. Потри мне спинку.

— Хорошо… — женщина с прекрасной фигурой и отточенными манерами, с черным каре и ярким макияжем вошла в ванную комнату и взяла в руку мочалку, не снимая бархатных перчаток.

— Русская? — спросил Уайт, не оборачиваясь.

— Конечно.

— Да, тут тоже много русских.

— А я не отсюда.

— А откуда ты?

— Я с Донбасса, по твою душу приехала. Соскучилась.

Уайт повернулся лицом. Всмотрелся в черты. Ему показалось, что эту леди он где-то видел. Только у нее тогда была коса. Нет, бублик, трансформирующийся в шикарную копну длинных вьющихся волос. Теперь у нее каре. Лусия. Жена градоначальника из того городка…

Лусия обрадовалась, что не потребовалось представляться. Она ловким движением отлепила пистолет с глушителем, заблаговременно прикрепленный к дну раковины человеком Абариуса, и произвела три выстрела. Один в голову, как инструктировал Партизан, внушивший ей, что она Мата Хари. Увидев разбросанную на полу колоду карт, она подняла только одну