Случайный шаг - Эльхан Аскеров

– Может, расскажешь, вместе подумаем, – осторожно предложил парень.

– Всего не знаю, не обессудь. Но известно точно, что девчонку ту, дочку боярина муромского, прямо возле города скрали. И как только взяли ее, так сразу в эти места уходить стали. Весточку мне старый знакомец передал. Просил, если не освободить, то хотя бы удержать их так, чтобы они до османских купцов не дошли.

– Кто-то вдогон идет? – быстро уточнил Беломир.

– Верно. Боярин полсотни воев подрядил, чтобы дочку выручить. Сам понимаешь, продадут в туретчину, вовек не найдет. Да только степняки одвуконь идут. Да и привычны они к седлу. Скакать могут, пока лошади несут. А самое плохое, что они уйти успели раньше, чем девчонки хватились. Почитай день не чесались.

– Занятная история, – задумчиво протянул Беломир. – Это получается, что почитай полтора десятка воев под самым городом ошивались, а их никто не замечал?

– Выходит так, – развел казак руками.

– И степняки те никого не ограбили, не убили, не снасильничали, а только сидели, как мыши в подполе, и боярскую дочку ждали? – продолжил развивать свою мысль парень.

– И верно. Никто не сказал, что их приметил кто или они напали на весь какую. А так не бывает. Ведь степняки, коль в набег пошли, выжидать не станут. На ближайшую весь накинутся, полон собирая, – уловив его идею, оживился казак.

– Выходит, они за той девчонкой конкретно шли. Им именно она нужна была, а не абы кто, – кивнул Беломир. – Получается, что у боярина того серьезный враг имеется, который ему так отомстить решил за обиду какую, или чтобы совсем его от дел отогнать. Сам понимаешь, когда родную кровинку скрали, поневоле все дела бросишь, чтобы выручить.

– Дельно мыслишь, – одобрительно кивнул Серко. – Только нам до тех дел никакого интереса нет. Наше дело – девку из беды выручить.

– Оно понятно, – кивнул Беломир. – А сколько хоть степняков в том набеге было?

– По следам сочли, что два десятка. Пятерых срубили, когда ватагу настигать стали. Те пятеро бояровым воям бой навязали, давая остальным уйти. Выходит, их полтора десятка осталось.

– Тяжелый расклад получается, – мрачно проворчал Беломир. – Нас-то всего двое.

– За то покоен будь, – отмахнулся казак. – Я дело сам справлю, тебе только присмотреть со стороны надобно будет.

– Не дело это, Гриша, – помолчав, качнул парень головой.

– Как так? – не понял казак.

– Не дело, когда один головой рискует, а другой в сторонке стоит. Тех людоловов вырезать надо. Всех. Чтобы неповадно было и дальше в наши уделы за полоном ходить.

– Нас двое всего, – жестко усмехнувшись, напомнил Григорий.

– Верно, двое. Да только они-то про нас не знают, – произнес Беломир, отвечая ему не менее жесткой усмешкой. – Подобраться ночью, да резать их потихоньку. Ежели кинжалом в ухо бить, то только вздрогнут пару раз. Закричать уж не получится.

– Ох, непрост ты, казачок, – удивленно протянул Серко, глядя на парня с нескрываемым интересом. – Это кто ж тебя такому учил?

– Нашлись люди добрые, научили, – хмыкнул Беломир, вспоминая годы своей службы и разговоры с бойцами самых разных подразделений. – Надо только караульных тихо снять. А дальше, как род даст.

– Ну, с караульными я управлюсь, – решительно кивнул казак. – Сниму, и пикнуть не успеют. А вот за остальное опаску имею. Слишком уж их много, для двоих. Не управимся, увезут девку.

– Так прежде надо будет ее из лагеря их вывести. А уж после самих зверьков давить, – жестко пояснил Беломир, не вовремя вспомнив, как перевозил ребят, которых бойцы спецназа вызволили из горского зиндана.

– Людоловов не любишь? – вдруг прямо спросил Григорий.

– Ненавижу, – честно признался парень, глядя ему в глаза.

– Добре. Найдем их, а дальше, как род даст, – помолчав, коротко кивнул казак. – Глядишь, даст пращур удачи. Управимся.

За разговором они закончили свой завтрак и, свернув бивак, принялись собирать коней. Спустя четверть часа кавалькада из шести коней короткой рысью шла куда-то на север, северо-восток. Григорий то и дело прикрывал глаза, словно прислушиваясь к чему-то, и, ритмично покачиваясь в седле, замирал. А после решительно направлял коня в нужную сторону. Как именно он отыскивает нужное направление, Беломир так и не понял. Но было в этом что-то странное, можно сказать, мистическое.

Спустя двое суток напарники выехали к местности, покрытой странными, длинными, извилистыми холмами. Поднявшись на один из них, Серко остановил коня и, обведя окрестность долгим, внимательным взглядом, тихо произнес:

– Змиевы холмы. Тут их ждать будем.

– А их стороной не пронесет? – удивленно поинтересовался Беломир.

– Вон там, по низине, самый короткий путь до степей ногайских. Нет у них другой дороги.

– Это если бы они к татарам рвались. А им к хазарам надобно. Оттуда до туретчины ближе, – напомнил парень.

– Верно. Да только напрямки они не пойдут. Помнят, что за ними вдогон пошли. Вот и путают следы так, чтобы самим себе не слишком дорогу продлять. Кони-то у них, хоть и выносливые, а все одно притомились уже. Нет, тут они пройти должны. А уж после, как в степь выйдут, тогда и к морю Хазарскому свернут. По берегу до Персии добегут, а там купцы османские завсегда бывают. Ищи ветра в поле.

– Добре. Ты старшой, твое слово, – не стал спорить парень.

– Добрый из тебя дружка выходит, – одобрительно усмехнулся Серко. – И в бою не робок, и думаешь, словно дьяк разбойного приказа, и место свое знаешь. Ежели выгорит дело, буду знать, кого с собой звать, случись чего.

– Благодарствую на добром слове, – коротко склонил Беломир голову.

В сказанном казаком и вправду была серьезная похвала. А про место, так тут к старшим относились весьма почтительно, и слово их всегда считалось, что называется, последним. Они принимали главные решения, и они же несли за них всю ответственность. Напарники съехали с холма, и Серко повел кавалькаду куда-то за соседний склон. Еще примерно через полчаса они выехали на берег небольшого ручья, и казак, осмотревшись, негромко скомандовал:

– Все, прибыли. Коней обиходим и степняков ждать станем. Только костра не разводи. Дым в такую пору далеко слыхать.

– Добре, – кивнул Беломир, спрыгивая на землю.

Спустя два часа кони были ухожены, а место под ночлег приготовлено. Нарезать сухого ковыля и уложить его под кошму, на которой собирались провести ночь, было делом нехитрым. Пообедав взятой из дому снедью, мужчины не спеша запили ее квасом из фляг и, прибрав остатки, дружно уставились в бескрайнюю степь. Говорить было не о чем. Теперь оставалось только набраться терпения и дождаться появления противника.

В таком медитативном состоянии они просидели почти до самой темноты, когда казак вдруг неожиданно