Ветер перемен. Книга пятая - Александр Заречный

- Мне, если честно, тоже с девчонками больше нравится, - согласилась Маша. - Если подобрать похожих и в одинаковых костюмах...

- И синхронные движения... - добавил я.

- Да, это здорово смотрится! - согласилась Маша.

- Ну вот, можешь прям завтра с утра начинать сочинять танец.

- А девчонки есть?

- Займёмся поиском и подбором вместе...

- А себе группу вы уже собрали?

- Не совсем... Для записи музыканты, конечно есть, да и для гастролей, Полидор найдёт, а вот потом будем подбирать подходящих... Пока только Юру нашли...

- Какого Юру?! - удивилась Маша. - Разве у немцев есть такие имена?

- Вот не скажу тебе насчёт немцев, а у русских - очень даже часто встречаются! - улыбнулся я. Так забавно у Маши отражались чувства на её лице.

- Так он русский?! - округлила Маша глаза.

- Ага. И ты его знаешь - это Юра Богданович...

- А ему тоже разрешили остаться? - удивление никак не могло покинуть Машино лицо. - Папа ничего не говорил...

- Юра сам себе разрешил... - усмехнулся я. - Просто взял и остался.

- Ни-че-го се-бе !..

- Да он здесь живёт. Пока, во всяком случае. Завтра увидишь...

- Хоть будет мне с кем в город пойти. - огорошила меня Маша, неожиданным заявлением. - Не буду же я одна ходить или с вами. Мешать...

На речной вокзал мы с Марком приехали за полчаса до ожидаемого прибытия теплохода. И то, Марку стоило больших усилий удержать меня в нашем особняке. Я готов был ехать прямо с рассветом. Всё равно проснулся ещё затемно.

Встречающих было совсем немного, да и те появились буквально за пять минут до нужного времени, транспорт в обеих Германиях ходил как швейцарские часы. Причём, любой...

Самые длинные полчаса в моей жизни тянулись просто издевательски медленно, но всё на свете когда-нибудь кончается и вскоре, из-за плавного поворота реки, показался белоснежный теплоход. Он был не чета тому, на котором мы с оркестром плавали в Саксонскую Швейцарию. Что, в общем -то было понятно. Тот ходил по Эльбе совсем не далеко и не был предназначен для сколько-нибудь длительного проживания пассажиров. А этот белоснежный красавец как раз и строился для дорогих круизов и богатой публики. Мы с Габи, выбирая путешествие искали как раз что-то подобное, чтобы у наших родителей надолго осталось воспоминание. Вдобавок, мы забронировали три лучшие каюты с полным набором услуг.

- Габи, мы с тобой как в детстве в одной комнате поедем? - довольно улыбаясь спросил Тобиас.

- Не в комнате, а в каюте, - поправил я его. - В детстве Габриэль за тобой присматривала, а сейчас ты будешь присматривать за ней.

- А за ней нужно присматривать? - удивился Тоби. - Она же большая!

- А как же, Тоби, - серьёзно сказал я. - В плавании чего только не случается и кто только не встречается... Даже большим девочкам.

И я искоса посмотрел на Габи.

- Бессовестный! - показала она мне кулачок, прищурив глаза.

Сейчас, глядя на приближающийся теплоход, я вспомнил вчерашнее приключение с Машей и невольно покраснел. Как бы в шутку ревновал Габриэль, а сам...

Это точно мне сверху кто-то по носу щёлкнул. Тоже, в шутку...

Корабль снизил ход до минимума и стал осторожно причаливать к пристани, преодолевая несильное течение Рейна.

Все пассажиры были конечно же на палубе и я заскользил глазами по уже различаемым лицам, пытаясь увидеть Габи. И почти сразу же наткнулся на её жгучий взгляд. Она стояла в первом ряду пассажиров, держась руками за поручни, возле самого трапа. Я помахал рукой и Габи радостно заулыбавшись махнула мне в ответ, повернулась назад и что-то сказала стоящим сзади нашим родителям. Тоби поднырнул под руку сестры и оказавшись у поручней замахал мне обоим руками.

Теплоход, наконец причалил, два матроса выбросили трап на пристань и как только открыли проход, Габи первой устремилась вниз по настилу. Я сделал шаг навстречу, раскинул руки и принял в объятия все мои килограммов пятьдесят счастья. Габи обхватила меня не только руками, но и ногами и повисла тесно прижавшись всем телом.

- Никогда, слышишь, никогда больше не отпускай меня! - её слова, сказанные мне прямо в ухо, чуть не оглушили меня. - Я чуть с ума не сошла за эту неделю!

Я открыл рот, чтобы ответить ей, но в этот момент раздались аплодисменты. Габи оторвалась от меня и обернулась, я посмотрел через её плечо на теплоход и увидел улыбающуюся и аплодирующую толпу пассажиров. А ведь точно, в первые годы моего прибывания на Западе именно вот такое проявление чувств вызывало у меня наибольшее удивление. Настолько это было непривычно, "не по-нашему". Люди радовались счастью других и всячески старались разделить радость встречи влюблённых, друзей. Или выразить такими вот аплодисментами поддержку в трудную минуту, даже незнакомым людям. А у нас в те времена, даже невинный поцелуй на улице считался верхом разврата. Правда потом, маятник качнулся в другую сторону...

Я перецеловался со всеми родственниками, пока Марк укладывал багаж в наш, ставший уже родным микроавтобус Мерседес и мы, загрузившись, поехали домой.

* * *

Бонн. Резиденция ПГУ КГБ СССР. 18 дней назад.

- Проходи, Вениамин Александрович, садись... - полковник Кагляк, глава боннский резидентуры КГБ, сделал приглашающий жест рукой, одновременно другой доставая из сейфа бутылку коньяка.

- Ого, французский! - оценил подполковник Осетров, заместитель резидента.

- Терпеть