Земский докторъ. Том 6. Тени зимы - Тим Волков

Иван Палыч, по роду своей административной деятельности в уисполкоме, постоянно навещал все городские больницы, и тот госпиталь, куда поместили роковую красотку, тоже не оставался без его внимания.

Варвара Платоновна понемногу приходила в себя, однако было видно — боялась, и очень сильно.

На диванчике, у входа в палату, сидели два красноармейца и лениво резались в карты. Винтовки стояли рядом, в углу. Однако, дело свое эти парни знали — даже Ивана Палыча в палату не пропустили напрочь.

— Извините, товарищ Петров, но вас в списках нету!

Ну, что ж… Не скандалить же? Парни несли службу вполне добросовестно. К тому же, зная Гробовского, доктор предположил, что это вовсе не единственный пост. Наверняка, имелся и еще один — не такой явный, внизу, у главного входа.

— Да уж, — из палаты вышел дежурный врач — седенький, с усами бородкой. Звали его Федор Авксеньтевич, Иван Палыч его и раньше знал. — Несчастная женщина. Надо же, так не повезло! Двурогая матка… Товарищ Петров, журнал проверок у нас в ординаторской. Проводить? Заодно чайку выпьем…

От чайка доктор не оказался, январь нынче выдался морозный, и пока сюда добирался — замерз.

В ординаторской, на полке, стопкой лежали книги. Иван Палыч расписался в журнале, и, ожидании обещанного чая, принялся рассматривать издания. Сразу бросился в глаза совершенно непонятный подбор: типичное девичье чтиво — «Дама с рубинами» Евгении Марлит — соседствовало с приключениями Ната Пинкертона, пятым томом Брокгаухза и Евфрона и какими-то чисто техническими справочниками.

— Занятная подборка, — посмеялся доктор.

— А, вы про книги, — Федор Авксентьевич уже разливал чай. — Совсем недавно букинист приходил, принес. Тихонький такой старичок — и отдал дешево. Чем плохо? Пускай больные читают, да и нам на ночном дежурстве не скучать.

— Да, хорошее дело! Вот у нас в Зарном, в школе, библиотека есть… Так туда и взрослые ходят!

Старичок покачал головой:

— Так, Иван Палыч, вам что же, исполком квартиру не выделил? Как молодоженам.

— Выделил, да что толку? — доктор махнул рукой. — С отоплением-то в городе нынче, сами знаете, как. То есть, то нету — перебои с углем. А печи топить, коли мы все время на работе, кто будет? Нет уж, лучше пока в Зарном, в «Гранд-Отеле». Все равно, за больницей приглядывать. Заведующая нынче с дитем, одни санитары остались — Глафира да Роман Романыч. Романа хочу на медбрата подать, он же все-таки бывший студент-медик.

— Так доучился бы! Был бы у нас еще один врач.

— И это в уме держу, Федор Авксентьевич. Спасибо за чай! Очень уж он у вас вкусный.

В исполком доктор отправился пешком — не так уж и далеко тут и было. Студеный ветер мел по тротуарам поземку, завывал в водосточных трубах, словно голодный, истосковавшийся по добыче, волк.

Варвара не зря боится Хорунжего, — рассуждал по пути Иван Палыч. Тот ей, конечно же, не простит ни предательства, ни измены. Обязательно попытается найти и наказать, иного в бандитской среде просто не поняли бы. И в этом смысле, Гробовский прав, устроив засаду в госпитале и в особняке на Яблоневке. Свою проштрафившуюся любовницу главарь банды рано или поздно найдет. Если он в городе, то уже и ищет, озадачив всех своих людей. Впрочем, Алексей Николаевич тоже не лаптем щи хлебает, тем более, что в ЧК сейчас добавили людей. В основном, конечно, желторотая молодежь, но, как выразился сыскарь — как минимум, четыре класса образования у каждого есть учить можно.

В отношении Гробовского, доктора еще немного волновал вопрос, так сказать, моральный. Как-то слишком легко бывший царский оперативник согласился возгласить уездную Чрезвычайную Комиссию — карающий меч пролетариата! Впрочем, деваться-то ему, по большому счету, было некуда. Бежать на Юг, к белым, бросив жену и новорожденного ребенка? Так себе идея. Да и что из себя представляет ЧК, еще никто током не знал, и Алексей Николаевич, поставленный начальником, лепил ее по образу и подобию царского уголовного сыска. Что же касается врагов советской власти, то в них недостатка не было, и вреда простым горожанам они наноси не меньше, чем отпетые уголовники. Вот, устроили диверсию на Металлическом! Сколько народу погибло, ни в чем не повинных людей.

* * *

— Товарищи, ситуация на фронте катастрофичная! — Гладилин начал совещание с такой вот грустной ноты. Правда, особой паники в его словах не было, Сергей Сергеевич говорил четко и спокойно, просто констатируя факты.

— Немцы прут, под угрозой революционная Финляндия… и Петроград! Хотя слухи… Опять же, слухи! Что рассматривается вопрос о временном переезде правительства в Москву.

По рядом прошелестел шепоток.

— Я слыхал — при царе еще собирались!

— Это что же, Москва обратно столицей будет.

— Злой, мещанский, городишко!

— Да уж, товарищи, — Москва — не Питер, интернациональных традиций нет, — повысил голос председатель уисполкома. — Согласен с вами — болото! Глухое мещанско-купеческое болото! Однако, вспомните Красную Пресню? Да и Моссовет не сидит, сложа руки. Думаю, товарища Семашко многие помнят.

Иван Палыч молча удивлялся. Вообще-то, переезд Совнаркома в Москву означал перенос столицы. Временно или постоянно, это другой вопрос, но, в любом случае, дело это было секретное… Вот и Гладилин предупредил:

— Прошу об этом не болтать, товарищи! Достоверной информации нет. Однако, следуя логике…

Достоверной информации нет… Ну, так и понятно — секрет, государственная тайна! Однако, как говорил «папаша Мюллер» — «что знают двое, знает и свинья». А уж учитывая рассказы того же Бурлакова о Совнаркоме… где кого только не набрано… Вряд ли там хоть какая-то секретность возможна в принципе. Хотя, ведь ВЧК создано — Феликс Эдмундович бдит.

— Все это правильно, наверное, — шепнул доктору сидевший слева Гробовский. — Слишком уж близок Петроград от границы, от моря. Немцы ведь могут — одним броском! Там и Краснов, и Юденич. А уж Николай Николаевич — боевой, талантливый генерал! Один Эрзерум чего стоит!

— Да уж, — согласно покивал Субботин, — И Антанта нам теперь не помощник. Предателями считают. Ну, как же — попытались заключить сепаратный мир. На Красную армию теперь вся надежда! Да ничего, сладим. Выдюжим! Талантливых генералов и у нас полно. Тот же Бонч-Бруевич, Брусилов… Вот только добровольности в армии не надо! Знаем, проходили — приказ номер