Эпоха Сочувствия Том 1: Балы и бомбы - Святослав Владимирович Макаревский

Дворец Дэрши располагался на Липовом Бульваре – центральной и престижнейшей улице Вигиона. Жилище графа было большим и вместе с внутренним двором, конюшенным и прачечным флигелями и садом занимало почти целый квартал. Экипаж заехал не с бульвара, а с какого-то переулка, через большую арку с ажурными воротами, и остановился во внутреннем дворе, где раскинулся небольшой дубовый сад.

В саду, около клумбы, под ярко светящим фонарём, ждала их… да, Пальдия Одэтис, мать Энаццо и Дарианны. Ждала и о чём-то разговаривала с женой Эррона, Диарни Расавфаль – то есть, уже Диарни Дэрши. Надо к этому привыкать… Неприятно, конечно, что Эррон женился на этой неблагодарной особе. Но та после скоропостижной кончины первого мужа стала весьма богата, а денег Эррон тратил много. Граф и родственник королевской семьи, Великое Имя, мог легко отыскать себе молодую невесту с состоянием, но почему-то остановился на знакомой ему вдове. Выбор свой Эррон обосновывать не стал: мол, друг, не твоё дело.

– Ох, Энаццо, Дари, как давно мы не виделись! – воскликнула мать, приветственно вскидывая руки. – Дари, мне кажется, ты подросла? Господь Ир-Шаддай, за что Ты разделил нашу семью!

Энаццо несколько поморщился – ему показалось, что мать только что кинула камень в его огород.

– И ты, Мерида, рада тебя видеть! Обратно на родину ещё не хочешь? – мать поприветствовала камеристку дочери.

– Энфауз не приехал? – огорчилась Дарианна. – А его так ждала!

– Он, как и твой отец, не смог, – мать развела руками. – У него сейчас сложный период. Только начинается политическая карьера, а плыть довольно долго… Он даже на декаду выпасть не может, а на месяц и больше это… это смерти подобно!

Энаццо и не удивился. Тем более, Энфауз с Дарианной особо близки никогда не были… У них слишком маленькая разница в возрасте для наставнических отношений и слишком большая для дружеских.

Между тем, Диарни Дэрши представилась Дарианне – при этом тепло улыбаясь. Как необычно было видеть проблески света и теплоты на её холодном лице! Интересно, ведь Лиомелина по жизни намного её бледнее. И никогда холодной не казалась. А эта – вроде бы не совсем молочно-белая, но абсолютно ледяная при этом…

– И я рад вас увидеть! – вставил Эррон. – Вообще, мы рассчитывали, что вы приедете раньше. Я полагал, железные дороги работают точно, как часы.

– Ты редко на поездах ездишь, получается, – сказал Энаццо. – Или это проблема исключительно нашего направления.

– Я в Брезани часто бываю, и в Селасии, – ответил Эррон, рассматривая ветвистые потомственные дубы, на которых уже набухали почки. Можно подумать, никогда собственные деревья не видел! – Но, последние три года я всё же служил на министерской должности.

– Правда, что тебя выгнали из правительства? – спросил всё же Энаццо, хотя друг ему уже всё выложил в письме.

– Я уже отвечал на этот вопрос! – в голосе Эррона проскользнуло заметное раздражение. – Пойдёмте лучше внутрь, а то тут скоро совсем холодно будет!

Давнишний лакей вырвался вперёд, открыл дверь и встал в стороне по стойке «смирно», словно солдат какой. Одэтисы и Дэрши вышли в просторную комнату у парадного входа, к основанию большой мраморной лестницы. Лестница упиралась в стену, разделялась на два крыла, разворачивалась и поднималась ко второму этажу. Дарианна чуть взошла на ступеньки, разглядывая висевшую под украшенным лепниной потолком огромную люстру. Рядом капнул свечной воск, и она поспешно отступила назад.

– Что ж, я думаю, вы не против отужинать, – сказал Эррон.

– Я лично нет, – сообщил Энаццо.

Эррон жестом подозвал дворецкого, одетого в форменный фрак.

– Приносите тогда еду, но не очень много. Наши гости устали после долгой дороги. Да, и позовите госпожу Зирил. Уважаемая Мерида, сейчас вам покажут вашу комнату….

Дарианна громко зевнула, закрыв рот рукой, но всё равно эхо повторило звук несколько раз.

– Ой, – неловко улыбнулась сестра.

– В моём доме не страшно, – поспешил заверить её Эррон. – Главное, не зевни в тронном зале Её Величества, когда будешь представляться. Очень неловкий момент получится.

Спалось почему-то Энаццо довольно плохо, а ночь во дворце Эррона оказалась очень холодной. Ему снилось что-то очень неприятное, нечто, связанное с той историей более чем двадцатилетней давности, с войной в Ортезии…

Энаццо сморгнул последние остатки сна, почти мгновенно забыв, что, собственно, он увидел. Смутные и неточные воспоминания быстро утекли в пустоту. Снаружи ритмично барабанил дождь, капли отстукивали о покрытую металлическими листами крышу. Рядом с ним слышалось тихое мирное дыхание спящей Лиомелины – та, как обычно, ночью сбросила с себя одеяло, подставив тело в тонкой ночной рубашке ночному холоду. От тепла затопленного вечером камина уже почти ничего не остались, но было слишком рано, и слуги ещё не встали, чтобы заново зажечь огонь.

Да уж… Холодно… Как странно, это ведь тёплый Вигион, и весна уже в самом разгаре…

Энаццо осторожно, стараясь не потревожить сон жены, накрыл её обратно одеялом и сел на кровать, пытаясь во мраке босыми ногами нащупать домашние туфли.

Идёт он тут через комнату, как слепой, пытаясь определить верную дорогу, ориентируется на тени, чёрные в полумраке спальни. Почему, почему он решил не зажигать лампу? Лиомелина бы даже не заметила. Надо было зажечь… Глупо, конечно…

Так и проходит его жизнь, медленно, но проходит… Сплошные глупые решения. Сейчас ему тридцать лет, и он ничего не добился. Ничего!

Энаццо остановился у окна, чуть-чуть одёрнул занавески. Недовольно бурча, отёр запотевшее оконное стекло. Заря только-только занималась – и то, из-за туч разглядеть солнечные лучи было непросто, а дубы в саду бросали мрачные тени на стены дворца. Боковым зрением он заметил сзади ещё одну тень – Лиомелина тоже встала и бесшумно подошла к нему.

– Не спится? – мягко спросила она. – Мне тоже…

Энаццо отчего-то не спросил, как она узнала, что он проснулся? Паркет, что ли, под ковром скрипит? Или это просто совпадение? Или действительно существует тончайшая, незримая связь между супругами… Порой ему казалось, что Лиомелина знает, о чём он думает. Хотя он знал, что мысли читать она не умеет.

Чужая душа – потёмки, чужие мысли никто увидеть не может, ни одарённые, ни Охранители, каких бы страшных способностей им ни приписывали. Ходила легенда, что король Маланкар, создавший эту организацию для охраны своего трона, был одарённым и в Охранители брал тоже одарённых. Однако, Эррон всегда говорил: «Как бы то ни было в прошлом, сейчас Охранители – слабая, немногочисленная и не очень полезная служба. Полиция более эффективна»