Фантастика 2025-168 - Сергей Леонидович Орлов

— За дочь обещал дать денег. Даже бумагу подписал и у жреца ее схоронить велел.

— И она там осталась? — спросил я.

— А как же, — с готовностью кивнула Маркова и тут же поникла. — Может все это и вранье было. Может и жрец тот с Никоном был заодно.

— И ты решила родить ему сына, — предположил я.

— Поначалу я не хотела бросаться в омут с головой. Решила пожить и посмотреть на барина. Понять, стоит ли с ним дела иметь. Ребенок — это не игрушка. Его в карман не сунешь и в коробку не уберешь.

— Твоя правда, — хитро сощурилась Любовь Федоровна.

— Потому я травки особые пила, чтобы не понести. Никону об этом говорить не стала. Он решил, что я наивная и собралась сразу же завести с ним дитятку. Он и не подозревал ни о чем. Знай себе старался. А я что, жила в свое удовольствие. Спала сладко, ела вкусно. Много отдыхала. Никон с меня пылинки сдувал, да только изредка спрашивал, не понесла ли я.

— Он догадался о том, что ты его обманывала? — задал я очевидный вопрос.

— Двушкин только с виду грозный. Дочку свою, Лукерью, тиранит, это правда. А меня не обижал. И ни разу не спросил, какие травы я завариваю в кружке каждое утро. А когда спрашивал про дитя, я вздыхала и говорила, что надеюсь вскоре понять, что уже потяжелела.

— Хитра, — цокнула языком Виноградова.

— Только и Никон не дурак, — скривилась девушка. — Он и второй лекарке, которая со мной приехала, намекнул, что она может стать его супружницей, если я не понесу в ближайшее время. Эта змеюка после такого предложения стала за мной приглядывать. Нос совала в мои запасы трав. Да только она в учебе не была сильна. Потому и не узнала ту траву заветную. Но я все равно постаралась ее отвадить от дома Двушкина. Хотела ее сосватать за их кузнеца. Здоровый мужик и живет бобылем.

— Еще и сводня, — восхитилась бухгалтер. — А ты хваткая девица.

— Спасибо, — смущенно улыбнулась Ульяна.

— И что кузнец? — Виноградова уселась на подоконник, словно перед телевизором. — Небось увалень, который кроме лошадиных ног других не видел?

— Угрюмый он, — с готовностью сообщила Маркова. — Но соперницу я все же смогла убедить, что надо за ним ходить, да бедрами крутить. Так что подружка моя заклятая все же замуж вышла.

— За кузнеца?

— За ключника кривого, который за амбаром смотрит.

— Хороший выбор, — похвалила Любовь Федоровна. — Кривой не зашибет.

— И не зарежет, — подтвердила Маркова.

— Так что со всадником? — напомнил я о главном.

— Про него нам говорили со дня приезда. Да только я считала, все враками. Рассказывали, что он появлялся в сумерках из тумана со стороны болот, — произнесла Ульяна. — Конь огромный, словно объятый тьмой медленно вышагивал к деревне. Останавливался в нескольких метрах от забора, какое-то время ждал, словно прислушиваясь. Животное всхрапывало, прядало ушами, било копытом. А затем всадник разворачивал лошадь, и та медленно увозила наездника в туман.

— Как он выглядел?

— Как сама смерть, — ответила девушка. — В черном балахоне, с капюшоном на голове. Говорили, что если всадник заметит человека, то заберет с собой.

— И часто он забирал?

Маркова задумалась:

— Было пару случаев, — произнесла она после недолгой паузы. — Всегда находились любопытные из приезжих, которые хотели проверить легенду. Я тогда только приехала в деревню, и с интересом слушала местные байки. Посмеивалась, считая селян темными людьми. Их вера в Искупителя извращена суевериями. Например, они не смотрят телевизор…

— Дикари, — прошептала Виноградова и даже попыталась осенить себя знаком Искупителя. Но начав творить знак, передумала и просто плюнула через плечо.

— И однажды после работы, мы с одной из городских вольнонаемных вышли за ворота, чтобы по окрестностям погулять. И не заметили, как солнце село. А в сумерках, возле деревни такой туман опускается, что можно до утра плутать. Вот мы и заплутали. Совсем отчаялись, когда где-то в тумане послышался стук копыт и лошадиный храп. И отчего-то, от этих звуков мы испытали такой жуткий страх, что ни у меня, ни у подруги моей даже мыслей не было окликнуть всадника. Мы бросились бежать, пока в темноте и тумане в канаву не свались. Там и укрылись. И знаете, мастер, даже холодная вода не казалась в тот момент чем-то неприятным.

Через какое-то время всадник проехал мимо канавы. И нервы у моей подруги сдали. Она выскочила, и диким визгом побежала. А я к краю канавы выбралась и видела, как всадник остановил коня, и просто смотрел ей вслед. Затем спокойно развернул лошадь и уехал. Я выждала еще какое-то время, а лишь после того, как окоченела до судорог выбралась из грязи и холодной жижи, и пошла искать подругу.

— Нашли? — быстро уточнила Нечаева. И мне показалось, что в голосе девушки слышался страх.

Маркова кивнула:

— Нашла. Она сидела у чахлого куста и тряслась. Только после полуночи, нам удалось выйти к деревне. Дозорные сжалились над нами, грязными и перепуганными, и открыли ворота. Позже, я узнала, что такое не практикуется. Местные верят, что после захода солнца в тумане бродит всякая нечисть в людском обличьи. Наверное, мы очень жалобно плакали и умоляли пустить нас. А утром, у нас обеих начался сильный жар. В бреду мне снились странные сны. Про остров среди болот, на котором стоит алтарь какому-то чудному болотному богу. И сквозь сон я слышала, как он зовет меня. Местный лекарь с трудом смог поставить нас на ноги. Но моя подруга так и не оправилась до конца. Она захандрила, перестала есть. Сделалась бледной как призрак, и все время бормотала, что всадник ждет ее. А однажды, перед закатом, ушла из деревни. И больше ее никто не видел. С тех пор я не очень жаловала прогулки по болотам. И начала верить во все местные небылицы. И знаете, что самое забавное? После того, как я умерла, никогда не видела ее призрака на болотах.

— Жуть какая! — прошептала Нечаева.

История и правда была жуткой. От рассказа Марковой даже мне стало не по себе. А Арина Родионовна смотрела на призрака расширяющимися от страха глазами. Даже Фома глядел на Ульяну