Фантастика 2025-50 - Сергей Ампилогов

Орра подняла руку и сжала ее в кулак, чтобы все замолчали, а затем повернулась к эльфийке.

— Ты знаешь правила, Эйла, — произнесла она.

Та медленно кивнула.

— Сегодня мы откроем врата ада! — заорала королева, размахивая своим топором и била себя в грудь.

Несколько орчих взяли эльфийку под руки и увели прочь. Толпа бросала проклятия вслед Эйле, пока та была в поле зрения, а потом все заключенные стали расходиться по своим камерам.

Орра повернулась ко мне и наставила на меня свой топор.

— Ты нашла мне девку, рабыня? — обратилась она ко мне.

— У меня есть деньги, — я протянул ей сверток из купюр, отданных мне Эйлой.

— Отлично! — ответила орчиха, выхватила деньги и пошла в одну из камер, что назывались публичным домом. — Через час я жду тебя здесь. Пока можешь быть свободна.

Орра скрылась за грязной простыней, а бас, изображающий мужской голос, приветливо встретил ее там.

Что еще за врата ада? Что такого сделала Сенна, что эльфийка пошла на какое-то жестокое испытание ради нее? Почему вышибала так легко могла убить меня, а все другие убийства считались убийством без вызова? Потому что я сделал Сенну рабыней? Ни на один вопрос сейчас я не мог найти ответа.

Я медленно шел между камер и размышлял. Затылок Сенны уже напекали первые лучи солнца. Те, кто еще дышал свежим воздухом под открытым небом, сторонились меня, как прокаженной. В лучшем случае. В худшем — плевали, кидали чем-то вонючим и испускали целый ворох брани в мою сторону. Подойти к кому-то и спросить куда увели эльфийку было просто нереально.

Сейчас у меня оставалось два варианта. Броситься в покои королевы, чтобы начать искать способ вырваться на свободу или помочь эльфийке. Если бы у меня было больше времени, я бы возможно успел и то, и другое… Черт бы побрал это гребаное милосердие! После того как эльфийку увели прочь, я стал чувствовать странную связь с ней. Мне так и хотелось умереть самому, но спасти ее.

С этими мыслями я заторопился вниз по лестнице. Буквально за несколько минут оставшиеся заключенные, кроме обкуренных гоблинш и орчанок, забрались в свои камеры и засыпали. Ночная жизнь заканчивалась и начиналась дневная, куда более спокойная.

Я дошел до самого конца коридора на втором уровне и через разрушенную стену здания посмотрел наружу. С другой стороны нашего тюремного блока на улице пасли коз. Чуть дальше была плантация солнечных батарей, которые видимо давали электричество всей тюрьме, а на площадке с тренажерами, где я уже был сегодня, сейчас занималась спортом банда темнокожих женщин.

— Пс, — вдруг донеслось до меня.

Я оглянулся. Никого не было. Тогда я снова уставился на улицу в поисках того, кто даст мне ответы.

— Пс, — навязчивое привлечение внимание теперь не казалось мне иллюзией. Я осмотрелся еще раз.

— Я тут, — послышался голос прямо из-под ног.

Я опустил взгляд и сквозь решетку в полу, кажется, увидел чьи-то глаза. Я посмотрел, чтобы за мной никто не наблюдал, встал на колени и спросил:

— Ты кто?

— Я тоже рабыня, — признались испуганные глаза.

— Что ты там делаешь?

— Прячусь. Я очень рада, что наконец-то появился кто-то, кто составит мне компанию. Мне в Адском Убежище ужасно скучно! Я ни с кем не говорила уже много лет.

Кажется эта рабыня уже давно в моей шкуре. Можно быть с ней откровенным и ничего не бояться. Ее все равно никто не будет слушать.

— Кто такие эти рабыни? — спросил я.

Из канализации какое-то время не было ответа, словно она подозрительно задумалась.

— Ты что? Только вчера родилась?

— Мне отшибло память в последнем бою. Говори, иначе я пошла. У меня нет времени на объяснения.

— Хорошо. Хорошо, — большие желтые глаза смотрели на меня сквозь решетку и еще больше испугались. — Если в Адском Убежище ты вызвала кого-то на поединок, а потом сдалась, то становишься рабыней. С тобой не будут разговаривать, тебя будут использовать как подстилку, вытирать ноги и унижать. В общем, все, что ты когда-либо видела в своих страшных снах, окажется явью. Поэтому многие выбирают смерть.

Кажется теперь я стал различать силуэт гоблинской морды, а сухие седые волосы пролазили сквозь решетку. Рабыня продолжала:

— Я долгие годы живу в канализации тюрьмы и уже сбилась со счета сколько времени прошло. Одиночество оказалось не на много лучше всех унижений, которые мне приходилось терпеть. Но если сейчас я вновь появлюсь, мне откроют адские врата… Вот я и подумала, что теперь мы могли бы забиться в каком-нибудь закутке и жить вместе. Мне так нравится разговаривать с тобой.

Да, похоже седая гоблинша совсем сошла с ума. Но один сумасшедший союзник, лучше полного отсутствия оных.

— А что такое адские врата?

— О-о-о… — гоблинша схватилась за голову. — Адские врата — это самая суровая казнь, которая только существует…

— Подробнее. И быстрее. У меня мало времени.

— Смертнику раздвигают руки и ноги, а затем фиксируют их так, чтобы он не мог пошевелиться. Палач разрезает вдоль грудную клетку жертвы и раздвигает ей ребра. Главная цель — сделать так, чтобы смертник не умер прежде, чем увидит свое сердце в руках у убийцы.

Скверно. Я не смогу смотреть, как эльфийка умирает такой смертью. Надо что-то придумать.

— У тебя есть место, где я смогу укрыться?

— Конечно, конечно! Сейчас тебе нужно спуститься… — начала гоблинша.

— Нет, ты не поняла, — перебил я ее. — Не прямо сейчас. И, ты же понимаешь, что орчанка в несколько раз крупнее тебя, не сможет лазить по канализации словно крыса.

— Конечно! — согласилась гоблинша. — Ты большая девочка, но и для тебя найдется место в моих хоромах.

— И последнее. Ты знаешь куда увели эльфийку? Мне нужно освободить ее, прежде чем мы придем в твое убежище.

— Это исключено! — взбесилась рабыня-гоблинша. — Пусть проклятые эльфы дохнут, но гоблины никогда не станут им помогать!

Похоже эти расы не сильно любили друг друга.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой или нет?

Тишина из трубы под ногами сопела мыслями рабыни.

— Хорошо, — сдалась она. — Освобождай свою эльфийку. Но я не буду помогать. Я потеряла уважение, но не чувство собственного достоинства.

— Непременно. Скажи мне, где она.

— Откуда мне знать? Только у орков срабатывает инстинкт жертвенности, который потом заставляет защищать того, кто вас спас…

Точно! Вот почему у меня такое самоотверженное желание спасти ее. И вот почему я почувствовал эту связь сразу после того, как Эйла спасла меня. Нужно научиться ей пользоваться.

— Рабыня! — голос сзади