Отойти от пропасти - Герман Иванович Романов

кабельтовых. Попробуем вынести фугасами дымовые трубы, а под вечер Григорий Павлович со своими броненосцами подойдет, к этому времени у японцев уже «подранки» будут. Так что разрываем дистанцию, не стоит сражаться на условиях, которые выгодны противнику.

— Мы не сможем стрелять из наших шестидюймовых орудий…

— Вполне нормально добивать будут, даже с пятидесяти. А фугасам без разницы что корежить, лишь бы в броневые плиты не попадать. Так что отдаляемся, и пусть больше снарядов выбрасывают в море. А потом посмотрим, что дальше делать будем. Да, и передать по эскадре — по мере роста повреждений приказываю выходить из линии для ремонта. Нечего геройствовать понапрасну, это для японцев риск неизбежен!

Матусевич достал из портсигара папиросу, подкурил от зажженной флаг-офицером спички. Такова привилегия флагмана, только он может курить на мостике и в рубке, а более никому на флоте не позволено, даже стоявшему рядом Вирену, даром, что у него адмиральские «орлы» на погонах. И стал смотреть в «хвост» колонны, где развернулось нешуточное сражение. Камимура действовал иначе — его броненосные крейсера стреляли попарно по одному выбранному противнику. «Ивате» и «Токива» выбивали головной «Громобой», а вот «Якумо» и «Ниссин» били по идущей третьей в колонне «Победе». Но если броненосец стойко держался, то флагману Дабича приходилось сейчас тяжко — «Громобой» буквально продирался между всплесками. А ведь на каждом из «асамоидов» в бортовом залпе восемь 203 мм орудий — фактически дредноут своего рода, пусть и маленький, но так и противником выступает отнюдь не полноценный броненосец..

— Дабич не выстоит — «рюриковичи» плохо забронированы…

В голосе Вирена прозвучал плохо скрытый упрек, и Матусевич все понял правильно. Потому и ответил почти равнодушно:

— Как листами железа не прикрывай оконечности, но океанский рейдер в броненосец не превратишь, он изначально для другого построен. А эти работы есть выбрасывание денег и трудов человеческих на ветер. Установили, сколько смогли пушек, и ладно — вполне достаточно. Ставить на «рюриковичей» дополнительную броню не нужно — тут до лета провозимся с работами. И без всякого результата — по окончании войны они смогут служить исключительно для крейсерства и набегов, ставить их в боевую линию нельзя. Скорость и дальность плавания важнее, чем излишняя броня. Учтите, все новые английские броненосные крейсера забронированы также, а вот по артиллерии серьезно уступают — против них шестидюймовых орудий достаточно. На «кресси» и «дрейках» по два 234 мм орудия в башнях, и в казематах на борт от шести до восьми 152 мм пушки, а наши крейсера вооружены солиднее, зато по скорости пару узлов уступают, а то и больше. А будущем думать надо, а потому использовать корабли исходя из их возможностей.

Сделав очередной «фитиль» неугомонному в своих предложениях Вирену, командующий флотомнаправил того в «конструктивное русло», иначе начальник штаба становился самым натуральным самодуром, оставаясь без строгого «пригляда». И посмотрел на часы, машинально отметив время — после чего негромко произнес:

— «Громобою» и «Пересвету» немедленно выйти из линии для исправления повреждений. «Богатырю» занять место концевого, вслед за «Баяном». Если японцы станут его накрывать полными залпами, то Стемману немедленно выходить из колонны. А так пусть немного «покусает» противника — все же его крейсер защищен куда лучше «Аскольда» или «богини».

Матусевич еще раз осмотрел сражающиеся корабли — его приказы выполнялись быстро. «Пересвет» и «Громобой» покинули боевой порядок, полчаса было вполне достаточно как для исправления значимых повреждений, так и для короткого отдыха. Не та пошла война, чтобы понапрасну приносить молоху кровавые жертвы — людей нужно поберечь.

— Через двадцать минут, максимум полчаса, японцы выйдут из боя и сделают паузу. Просто у них закончатся припасенные снаряды, и потребуется часовой перерыв для пополнения запасов и отдыха для расчетов и кочегаров. Вот этого им нельзя давать сделать — теперь им нельзя дать оторваться, будем преследовать и стрелять. Посмотрим, насколько у них сил хватит, народец мелкотравчатый, а снаряды тяжелые. Да и лопатой кидать уголь в топки тяжко — у них в кочегарках сейчас как в преисподней. А люди живые, они устают, на одном энтузиазме долго не продержишься.

— Да, вы правы, ваше высокопревосходительство — их нижние чины в сравнении с нашими матросами на голову ниже. И устанут быстрее, и силы быстро иссякнут, если потребного отдыха не получат.

— Вот так и будем воевать, со скрупулезным учетом «человеческого фактора». Как говорил один фельдфебель — «война это не кто кого перестреляет, а кто кого передумает».

— Хм, надо же — не ожидал такой мысли от нижнего чина Его надо в «зауряды» производить, я в списки могу внести. А кто он?

— Не важно, Роберт Николаевич. главная мысль дельная. Теперь роли поменялись — японцы как мы в Желтом море, мы как они тогда, и инициатива у нас. Начнут выходить из боя — станем преследовать, но никаких пауз им не дадим. И главное — надо выйти с юга, оттеснять неприятеля к весту, подальше от корейского побережья, поближе к Шандунгу. Тем самым мы преградим неприятелю путь отхода к Сасебо. Учтите — с норда подходит эскадра Чухнина, и через семь часов самое позднее «наш друг» Того буквально окажется между молотом и наковальней…

На компасе курс «норд-вест 23» — русские броненосцы пытаются прорваться во Владивосток, но путь на север перекрыл Объединенный Флот. Других указаний никто от «многомудрого» адмирала Рожественского не получил, даже младшие флагманы контр-адмиралы Энквист и Небогатов, не говоря уже о командирах броненосцев. И стоило горящему «Суворову» вывалится из строя, как никто не решился проявить инициативу — ведь уже все были зашуганы Зиновием Петровичем до нервных срывов и даже инфарктов…

Глава 39

— Убедились, господа, что теперь японцы по собственному желанию не могут выйти из боя, когда им захочется. Нас тихоходные корабли теперь не связывают по рукам и ногам. И адмирал Матусевич неприятеля загоняет к Шандунгу, отрезая путь обратно к островам!

Ходящий по мостику «Аскольда» контр-адмирал Эссен не останавливался ни на минуту, переживая под соленым ветром и брызгами все перипетии морского сражения, которое теперь не останавливалось даже на четверть часа. Русские броненосцы не уступали в скорости неприятелю, как и броненосные крейсера, а потому сегодня впервые 1-я Тихоокеанская эскадра имела определенное преимущество над неприятелем, завладев инициативой.

— Японцы припасенные снаряды уже потратили, теперь пусть из погребов ручками достают — темп стрельбы уже втрое упал, а то вообще залпы иной раз пропускают.